Катя сильно закрывала лицо руками от страха и плакала, Юра сидел рядом и закрывал её, как настоящий мужчина, хотя сам очень сильно боялся, даже повернуть голову в сторону кровавого, безжалостного лаборанта ему было тяжело.

— Оружие, мы тебе дадим, припасы и карту тоже. Ты сможешь уйти, но детей мы тебе не отдадим, — за всех сказала Валя.

— Ага! — он коварно улыбнулся. — Вы же меня найдёте и убьёте! Нет! Выбираете: либо они живы со мной, либо мертвы со мной. Вы думаете, я не понимаю? — он просто трясся от страха и ненормальных ощущений. — Вы достойны уважения! Не каждый сможет так долго сохранять человечность внутри под действием гормонов, которые вы испытывали! Я знаю, что вы пришли за своими родственниками! Я не знаю, кто чей, но и всё равно! Бегом выполнять то, что я сказал! А не то… — он приблизил скальпель к горлу бедной малышки Лизы, и она ещё сильнее закричала.

— Всё перестань! — неожиданно сказала Валя своим обычным голосом. — Мы всё сделаем… — она специально села и показательно поклонилась.

— Давайте быстро, — он улыбнулся и убрал от горла скальпель, — и… — он внезапно округлил глаза. — Где ваш помощник? Вы были не одни…

Сбоку, за стенкой, раздался выстрел, и пуля просто пробила насквозь и деревянную стенку дома, и череп грязного лаборанта. Учёный Федя мигом упал и отправился туда же, куда и вся его команда, не нанеся повреждений Лизе, т. к. он не успел снова поднести скальпель, а Катя испуганно крикнула. Валя тут же кинулась внутрь, а за ней и Света. Надя заглянула за угол — там стоял их товарищ.

— Простите, что так долго. Тут все окна заколочены, есть только этот выход, — он указал на дверь. — Я пока искал, запыхаться успел.

— Сень, — Надя дружелюбно оскалилась и тихо приобняла его.

— Да ладно, я тоже тебя полюбил, — он тоже улыбнулся и погладил её по морде.

— Идём! — она взяла его за руку и повела внутрь.

В доме происходило странное: Валя, откинув хвостом труп труса в сторону, подхватила на руки Лизу и нежно, как матерь, прижала её к груди, шепча ей что-то на ушко; Лиза же никак не сопротивлялась, на неё столько событий свалилось в один момент, что она едва успевала реагировать: сначала оглушающая сирена, потом выстрелы и крики, и какой-то дядька схватил её, причинял боль и грозился убить, и теперь её на руках держало чудовище и успокаивало очень знакомым голосом; Света же лихорадочно осматривала Катю, которая никак не могла перестать плакать, и даже не реагировала на появление сестры. Юры же испытывал состояние шока, т. к. ему прямо на лицо брызнула кровь учёного. Он сидел и смотрел в одну точку, не переставая.

Надя осторожно подошла к нему и повернула за плечи лицом к себе. Он не мог как-то реагировать и дышал так тихо и незаметно, что казалось, что он застыл как лёд.

— Юра, это я, — Надя потрепала его за волосы. — Всё закончилось, не бойся, — он продолжал молчать.

— У него шок, — сказал Сеня, поняв по его внешнему виду. — Ему нужно время, Надь. Ты его не покидай, разговаривай с ним.

— Спасибо, — Надя ответила ему и тихо прижала братца к себе.

— Надеюсь у детей будет всё в порядке, — вздохнув, проговорил он. — Свет, я сам осмотрю периметр, вы успокоите их, поговорите с ними, главное не покидайте их, напомните о чём-нибудь ярком. А не то травма психологическая может преследовать до конца жизни. Когда закончите, присоединяйтесь…или встретимся…эм…сами скажите, где. Ладно?

Света повернулась в его сторону и просто покачала головой, соглашаясь. Надя же взяла на руки Юру и вышла на улицу, на крыльцо. Сталкер не стал что-то ещё говорить, а просто ушёл заниматься тем, чем сказал.

***

Катя сидела, уткнувшись носом в колени. Она никак не хотела поднимать голову, ей хотелось спрятаться от всего этого, от всего этого безумия и страха. Света, убедившись, что у неё нет никаких ран, и ей не надо оказывать медицинскую помощь, села на колени вплотную к сестрёнке и стала мягко, заботливо гладить ладошкой по спине и шептать на ухо:

— Катенька, сестричка моя, всё закончилось. Я здесь, это же я, помнишь? Прости, что тебе пришлось пережить всё это, никому лучше этого не видеть… Я здесь. Я с тобой. Ты в безопасности. Ну обними же меня, — Свете было трудно подобрать правильные слова, и она легонько обняла Катю одной рукой и стала качаться вместе с ней. Выглядело это так, как будто она убаюкивала младшую сестру. — Всё хорошо, всё закончилось.

Лишь спустя ещё несколько минут такого убаюкивания Катя подняла голову и посмотрела на старшую сестру. Теперь, в свете хоть и слабой лампы, новый облик сестры ей казался ещё более красивым, мощным, сильным, но в то же время немного страшным. Света не открывала глаза, она нежно прижимала голову к сестре и медленно тёрлась о неё.

— Света? — робко спросила Катя.

— Я здесь, малышка. Я здесь, всё закончилось. Я теперь всё время буду с тобой, — ответила она, не открывая глаз.

— А что произошло? Кто был этот дядя? Что он хотел сделать? И где ты была? Почему я тебя не нашла здесь?

— Я тебе всё расскажу, дорогая, но потом. Ты скажи, как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Уже не плачешь?

— Нет, — Катя уже сама потянулась к Свете и обняла её за морду.

— Ты молодец, Кать. Ты намного сильнее меня.

— Нет. Ты сильнее, ты старше, ты больше.

— Я имею в виду, что ты духом сильнее меня. Я бы в твоём возрасте точно не смогла бы пережить то, что ты сегодня пережила, — Света взяла её на руки, и сама села по удобнее. — Точно всё хорошо?

— Точно, — ответила она и стала поглаживать широкую ладонь сестры.

— Вот ты моя умница! — Света улыбнулась, не показывая зубов, и стала расчёсывать когтями волосы сестры, как расчёской. Получалось это у неё хорошо, и Катя от удовольствия закрыла глаза и устроилась по удобней на тёплых руках сестры. — Скажи, что-то произошло, пока меня не было?

— Не знаю, — он повернулась лицом к ней, — нас как-то…все как-то дяди солдаты пришли и сказали, что мы переезжаем…сказали, взять с собой одежду… и вывели наружу. Я никогда не чувствовала воздух таким сладким!

— Я тоже, дорогая!

— Нас потом привели сюда и…и не выпускали. Сюда приходил дядя Аркаша, он нам сладости приносил, мне и Лизе сказку читал…говорил, что ты в речке теперь живёшь…

— Эх, не бойся, я от тебя теперь никуда не уйду, —