– Судя по твоей осведомленности, ты тот самый хозяин, который учит и направляет этого… эту куклу под чужой личиной… – в тон ему ответил я. И вообще, это разглядывание, этот напускной тон разговора начал меня несколько раздражать.

– Значит и то, что советник… не совсем свободен в своих действиях, ты тоже знаешь… – словно бы про себя произнес мой невидимый собеседник, а затем снова обратился ко мне, – А все-таки, чем ты можешь подтвердить, что ты действительно тот самый человек, который в прошлом году стал известен в этом мире, как Гендальф Серый Конец?

– А того, что я нахожусь здесь, тебе недостаточно? – довольно язвительно поинтересовался я и с нехорошей усмешкой добавил, – Тогда ты, прости за резкость, довольно туп!

Глаз мигнул, и в зале повисло долгое молчание. Наконец голос проговорил:

– Что ж, может быть ты и прав. Тот, кто смог пройти в Брошенную Башню – должен обладать серьезными… способностями.

Голос еще немного помолчал, и когда он заговорил снова, я понял, что начался серьезный разговор.

– Должен признаться я давно хотел с тобой встретиться, и не моя вина, что наша встреча не состоялась…

– И не моя, – поддакнул я, – Хотя мне неизвестно, кто ты такой…

– Я? – в голосе снова явно прозвучала насмешка, – Мое имя вряд ли что-то тебе скажет… И потом, тебя ведь тоже зовут не Гэндальф.

– Но я отзываюсь на это имя! – возразил я, – Кроме того, собеседника ведь как-то надо называть…

– Хорошо, раз тебе так хочется, можешь называть меня… ну, хотя бы, Баррабас…

«Оп!» – немедленно подумал я, – «А ведь имечко-то мне знакомо! Ой, какое нехорошее имечко!»

А голос, между тем продолжал:

– Но главное не имя, я, как ты сам понимаешь, мог назвать любое другое…

«Но назвал-то это!» – продолжил я свой мысленный диалог с собеседником.

– Главное в том, что я являюсь властителем… Полновластным властителем!.. Достаточно многих миров, а скоро и этот Мир полностью подчинится мне! Уже недолго осталось ждать того времени, когда все здешние короли, императоры…

– Президенты… – подсказал я.

– В этом Мире есть президенты? – неожиданно удивился Баррабас, – Хм… Не встречал…

– Я тоже не встречал, – согласился я, – Но Мир большой, вполне возможно, что где-то в нем затерялись и тройка другая президентов.

Глаз не мигая уставился на меня, определяя, видимо, насколько я серьезен в своих предположениях. Удовольствовавшись моим невинным и даже очень серьезным видом, Баррабас продолжил самовосхваление:

– Так вот, недалек тот день, когда все местные властители придут под мою руку и примут мой Закон!

– Твой закон? – переспросил я, – И каков же он?

– Он прост, понятен и близок любому живому существу, – несколько, на мой взгляд, напыщенно ответил Баррабас, – Заключается он в том, что мерилом успеха, достоинства, уважения любого индивидуума является та власть и то богатство, которыми этот индивидуум обладает!

– Вот так!.. – пробормотал я про себя, а вслух поинтересовался, – И никаких ограничений?..

– Какие могут быть ограничения у Закона? – усмехнулся в ответ мой собеседник.

– Не у закона, а у тех, кто добивается власти и богатства… – пояснил я.

– Нет! Никаких! – в ответе прозвучал рык, – Все свободны в средствах и методах!

– Не понял?.. – переспросил я, хотя на самом деле все понял сразу же, – Режь, грабь, убивай, насилуй, воруй… Но коли добился власти и богатства, то все равно стал уважаемой личностью?!

– Именно так! Именно так звучит главный и единственный Закон естественного отбора! А кто не будет уважать самого богатого и могущественного, тот… не пройдет этого естественного отбора! – в голосе, грохотавшем по залу, мне почудилась насмешка, и я понял, что спорить с господином Баррабасом, говорить ему о совести, чести, сострадании, достоинстве бесполезно. А потому я довольно сухо оборвал эту тему:

– Ну что ж, вполне допускаю, что этот Мир твоими усилиями скоро действительно скатится к… естественному отбору. Только причем здесь я?

И снова глаз долго меня рассматривал, а его хозяин молчал.

– Ты можешь мне помочь, – сообщил, наконец, Баррабас, – А я смогу достойно наградить тебя…

– Ага! Поставишь мою статую на пустой постамент перед Башней!

Я сам не знаю почему высказал такое дикое предположение, однако оно здорово разозлило моего собеседника.

– Это не статуи! – буквально взревел Баррабас, – Это изменники, обманщики, неверные, глупые и негодящие слуги! И то, что я превратил их в камень далеко не полная кара за их глупость, дурость, идиотизм, дибелизм…

«Господи!» – подумал я, – «Какие он умные слова знает!», – а в слух сказал:

– Это показывает, что ты просто не умеешь подбирать себе помощников!

Видная мне часть тела Баррабаса побагровела! Я испугался, что моя невинная фраза приведет будущего владыку этого Мира к сердечному приступу. Но все обошлось. После очередной минуты молчания он неожиданно начал оправдываться:

– На первых порах приходится использовать тех, кто оказывается под рукой…

– Но тогда за что же их в камень? – резонно спросил я, – Тем более, как я понял, под рукой у тебя оказался сам король Кин Зеленый!

– Да, он был первым… – неожиданно спокойно, даже с легким смешком ответил Баррабас.

– Знаешь что, – категорическим тоном предложил я, – Давай-ка рассказывай с самого начала. Как ты пришел в этот Мир? Какой у тебя стратегический замысел его освоения? Какая роль отводится мне, в смысле, какие ты на меня возлагаешь надежды? Какова будет награда за мой непосильный труд на ниве твоего продвижения в диктаторы и самодержцы?.. Вот когда все эти вопросы мне будут понятны, тогда мы и решим вопрос возможного сотрудничества.

И снова Баррабас надолго замолчал.

«А и долго же он соображает!» – мыслилось мне меж тем, – «За такое тормознутое соображение его самого надо бы в камень закатать!»

И тут мне пришло в голову, что среди шести прочих каменных скульптур на той милой полянке обретается и скульптура Епископа! Вернее не скульптура, а сам окаменевший Епископ! Значит искать нам теперь уже некого… вернее мы уже нашли того, кто нам был нужен!

В этот момент Баррабас наконец заговорил, и по мере его рассказа на меня все больше накатывала черная волна тоски и безысходности.

– Я владею многими мирами, тысячами стран, миллионами,.. миллиардами человеческих и нечеловеческих существ. Я могу тасовать людские души, повергая их в тоску и скорбь, я могу создавать подобия людей и вселять в них отнятые души, я могу отнимать у людей их облик и наделять им своих нелюдей, я могу… Но самое большое удовольствие, самая большая радость для меня – это найти новый Мир и подчинить его себе!