— Чампьон.

— Хитклиф, человече, мне необходим агент, — пролаял Дин, — и, клянусь Богом, если еще раз отключишься…

Хит сунул телефон в детскую ручку.

— Поговори с этим милым дядей, солнышко. Расскажи о своем папочке и не забудь добавить, что он величайший в мире куотербек.

Выезжая на улицу, он краем глаза наблюдал, как Пиппи весело шагает к крыльцу, потряхивая хвостиками и что-то щебеча в трубку.

В окне дома шевельнулись занавески, и Хит разглядел силуэт самой могущественной в НФЛ женщины. Может, это всего игра воображения, но ему показалось, что она улыбается.

Около полуночи Хит добрался до лагеря «Уинд-Лейк». Только водянистый свет викторианских фонарей на газонах и единственный светильник над крыльцом пансиона сияли сквозь Дождливую темноту. «Дворники» устали трудиться над лобовым стеклом «ауди». Холодные коттеджи стояли пустыми и запертыми на всю зиму. Даже фонари на причале не горели. Сначала Хит собирался лететь, но аэропорт был закрыт из-за гнусной погоды, и у него не хватило терпения переждать. А следовало бы, поскольку буря растянула восьмичасовую поездку до десяти часов.

Правда, и из города он выехал поздно. Без обручального кольца карман казался странно пустым и легким: он хотел подарить ей нечто существенное, поэтому пришлось вернуться в Уикер-Парк за новой машиной. Может, она не сумеет надеть кольцо на палец, но по крайней мере поймет, насколько серьезны его намерения. К сожалению, «ауди-родстер» не была рассчитана на его шестифутовый рост, и через десять часов ноги невыносимо затекли, шея не ворочалась, а голова раскалывалась. Пришлось литрами пить черный кофе.

На заднем сиденье болтались десять воздушных шаров с диснеевскими персонажами на каждом. Он увидел связку, когда заезжал заправиться, и, сам не зная почему, купил. Последние шестьдесят миль Белоснежка и Бэмби мягко хлопали его по затылку.

Сквозь залитое водой стекло он едва разглядел ряд пустых кресел-качалок, скучавших на переднем крыльце. Хотя коттеджи были закрыты, Кевин сказал, что в пансионе немало постояльцев даже в это время года, и фары «родстера» осветили с полдюжины машин, припаркованных в сторонке. Но машины Аннабел нигде не было видно.

Хит свернул на дорожку, идущую параллельно темному озеру, и «ауди» подпрыгнула на заполненной водой выбоине. Ему уже не впервые пришло в голову, что поездка в северные леса по подсказке трехлетней малышки, передавшей слова женщины, которая всю жизнь не питала к нему ничего, кроме неприязни, возможно, не самый умный поступок, но тем не менее он на это пошел.

Хит резко нажал на тормоза, когда свет фар выхватил то, что он искал последние десять часов: машину Аннабел, стоявшую перед «Ландышами». Свинцовая тяжесть свалилась с его плеч.

Он поставил машину за «шерманом», борясь с желанием немедленно бежать в темный коттедж, разбудить ее и выяснить отношения. Но сейчас он не в состоянии вести переговоры о будущем счастье, пока не поспит хотя бы несколько часов. Пансион был уже закрыт на ночь, и он не мог остановиться в городе. Вдруг Аннабел решит удрать до того, как он вернется!

Оставалось одно.

Хит поставил «ауди» поперек дорожки. Уверившись, что она не сможет выбраться на шоссе, он выключил зажигание, отшвырнул подальше Даффи Дака и откинул сиденье до отказа. Но несмотря на усталость, заснул не сразу. Слишком много голосов из прошлого. Слишком много напоминаний обо всех способах, которыми любовь пинала его в зубы… каждый раз.

Холод разбудил Аннабел даже раньше будильника, поставленного на шесть. Ночью температура упала, и одеяло не спасало от утренних сквозняков. Молли велела ей остановиться в пансионе, где у Такеров был личный люкс, но Аннабел хотелось уединения «Ландышей». Теперь она об этом пожалела.

Горячую воду отключили на прошлой неделе, и она побрызгала в лицо холодной. После того как она поможет подавать постояльцам завтрак, обязательно заберется в номер Молли и побалует себя горячей ванной. Вчера она вызвалась помочь с завтраком, когда девушка, обычно работавшая в утренней смене, внезапно заболела. Все, что угодно, лишь бы немного отвлечься.

Она уставилась в лицо с запавшими глазами, смотревшее на нее из зеркала. Жалкое зрелище. Но каждая слеза, пролитая ею в лагере, — это слеза, которую не придется пролить, когда она вернется в город. Здесь у нее есть время скорбеть, оплакивая свою любовь. Она не собиралась всю оставшуюся жизнь жалеть себя, но нечего изводиться из-за поспешного решения спрятаться здесь на время. Что поделать, она влюбилась в человека, неспособного ответить тем же. Если женщина не может поплакать из-за этого, значит, у нее нет сердца.

Отвернувшись, она скрутила волосы в конский хвостик, натянула джинсы и кроссовки с теплым свитером, который позаимствовала из шкафа Молли, и вышла через черный ход. Буря наконец улеглась, и дыхание вырывалось изо рта морозными облачками. Мокрый ковер из листьев чавкал под ногами, с деревьев на голову падали капли, но при виде озера на душе стало легче. Ну и пусть она промокнет, какая разница!

Хорошо, что она сюда приехала! Хит — опытный продавец и считал каждое препятствие вызовом своему таланту. Стоит ей вернуться, и он начнет осаду, пытаясь убедить Аннабел, что следовало бы довольствоваться тем местом, которое он определил ей в своей жизни: неизвестно каким по счету после клиентов, встреч, телефонных звонков и ненасытного честолюбия. Она не может появиться в Чикаго, пока не залатает все бреши в своей обороне.

Полосы тумана поднимались с воды, и пара снежно-белых цапель кормились у берега. Несмотря на окутавшую ее пелену грусти, она пыталась обрести несколько мгновений покоя. Пять месяцев назад она еще могла бы довольствоваться эмоциональными объедками Хита. Но не теперь. Теперь она знала, что заслуживает лучшего. Впервые Аннабел понимала, кто она есть и чего хочет от жизни. Она гордилась всем, чего достигла, гордилась, что сделала что-то хорошее, но больше всего гордилась отказом принять жалкий суррогат любви от Хита. Она достойна любить открыто и радостно, ничего не утаивая, и получать такую же ответную любовь. Но с Хитом это невозможно.

Отвернувшись от озера, она еще раз сказала себе, что поступила правильно. Пока что это было ее единственным утешением.

Она подошла к пансиону и принялась задело: наливала постояльцам кофе, приносила корзинки с теплыми булочками и чистые тарелки и даже ухитрилась пару раз пошутить. К девяти часам столовая опустела, и она вернулась в коттедж, но прежде приняла ванну и сделала несколько деловых звонков. Она уже усвоила от одного топ-агента понятие ценности личных контактов, а ведь от нее зависели клиенты!

Какая ирония, что она так многому научилась от Хита, включая необходимость следовать собственному видению. «Идеальная пара» никогда не принесет ей богатства, зато Аннабел рождена, чтобы дарить людям счастье. Всем людям. Не только красивым и успешным, но и неуклюжим и закомплексованным, несчастным и не слишком умным. И не только молодым. Пусть от стариков никакой прибыли, но не может же она их бросить! Профессия свахи сложна, непредсказуема и нелегка. Но ей нравится.