Он сделал знак ладонью, и два ветерана подтянулись на стену рядом. В вакууме шума можно не бояться. Но кто может знать, какими органами чувств обладают эти существа? Эврибиад определил двоих из них как боевых эргатов. А третий… Он, кажется, твердо решил не поддаваться никакому описанию: странное собрание деталей из темного металла, поглощающих всякий свет. Части, кажется, были перемешаны в произвольном порядке: смертоносные острия и жестоко изогнутые лезвия, поршни, крюки и пилы, а чтобы приводить их в действие – сложные механизмы. Обычные правила симметрии, которые распространялись и на артефакты эпантропического пространства, его не касались. Ничего, что походило бы на ноги, туловище или голову, или было бы наделено хотя бы смутным сходством с общей анатомией автоматов и биологических созданий. А может, эта странная машинерия – искусственные доспехи, за которыми прячется живое тело? Невозможно сказать точно.

Склонившись к полу, это существо настраивало какой-то маленький и сложный аппарат. Нельзя было терять времени. Кибернет забрался на стену, уселся на корточки, сорвал с плеча ружье и прицелился в это странное создание, занятое своим делом. Эпибаты последовали его примеру. Положение его было не слишком устойчивым, однако он держал свою жертву на мушке.

Существо распрямилось – плавным, почти мгновенным движением, таким быстрым, что Эврибиад не успел скорректировать прицел.

Они оценивающе глядели друг на друга. Эврибиад не заметил ничего даже отдаленно похожего на глаза. Но в остальном – присутствие, контакт, инстинктивное, подсознательное узнавание – все создавало впечатление, что кибернет оказался лицом к лицу с активным, свободным и волевым сознанием. В то же время все его инстинкты возопили, что он никогда не сможет понять организм, настолько отличный от него, с мотивами, подчиняющимися качественно иной логике. Какими бы странными ни были существа, которых он встречал в своем путешествии, Эврибиад никогда не сталкивался с чем-то, что не происходило бы – пусть и косвенно – от изначальной системы, горнила, из которого вышли и псы, и люди, и автоматы – и рыбы, и птицы. Теперь он застыл на месте.

Потом все стало происходить очень быстро. Варвар прыгнул в глубь тоннеля, а механические пауки устремились вперед, прикрывая его своими телами. Раздался выстрел, но пуля поразила лишь стальной панцирь эргата, который покачнулся от удара. Эврибиад промахнулся – но, если повезет, его противник не успеет выполнить задание. Кибернет торопливо отбросил ружье и принялся карабкаться.

Беззвучный взрыв заполнил тоннель, разметав повсюду языки пламени. Инстинктивным движением Эврибиад отпрянул и поскользнулся на краю стены. Один из эпибатов удержал его за руку. Повиснув в его хватке, Эврибиад вывихнул плечо. Он вскрикнул, дернулся, и солдат потерял опору. Они скатились вниз вдвоем, преследуемые пламенем, и ударились об пол. Весь мир превратился в боль на несколько секунд – времени достаточного, чтобы понять: он лежит на солдате, смягчившем его падение. Эврибиад соскользнул на пол. Стекло в его шлеме осталось целым. Он не пострадал, если не считать плеча. Он поднял голову, осмотрел своего товарища – тот погиб, сломав шею. Второй эпибат лежал чуть дальше, и верх его комбинезона обуглился. Еще двое не увидят моря в этой жизни. Эврибиад помолился, чтобы их души не заблудились в пути. Он вздохнул, пасть его с горечью скривилась. Он обратился к ближайшему из деймонов:

– Доложите Рутилию, что врага мы упустили.

Глаза автомата затуманились на долю секунды.

– С вами говорит Рутилий, – ответил его собеседник. – Вы встретились с биологическим агентом?

– Думаю, да. Он взорвал бомбу, чтобы от нас оторваться. Не думаю, что у него было время совершить то, зачем он пришел.

– Я больше ничего не могу сделать, чтобы остановить его. По крайней мере, теперь мы знаем, в какой зоне Корабля он находится.

– Я отправляюсь за ним.

– Нет времени! Поворачивайте в сквозной коридор и бегите к корме. Я покину эту секцию Корабля. Наш незваный гость и его собратья, если он не один, будут от нас отрезаны.

– Что…

– Даже если мы переживем эту часть путешествия, приземлимся в разных местах. Удачи, Эврибиад.

Рутилий исчез, а деймон пришел в себя и растерянно поглядел на Эврибиада, а потом принялся бежать в ту сторону, откуда они пришли. Один жест кибернета – и за ним последовала вся стая. Рутилий формально не выйдет из подчинения Узам, если перестанет использовать манипуляторы силы тяжести, чтобы одна часть Корабля отделилась от другой. В конце концов, незваного гостя при входе в атмосферу по-прежнему будет защищать оболочка корабля, и его шансы на выживание будут ненамного ниже, чем их собственные.

Два солдата подхватили Эврибиада под мышки и подняли с пола. Это бесцеремонное движение потревожило раненое плечо кибернета, и он заскулил от боли, пока они тащили его вперед.

Теперь все на их пути разваливалось. Швы расходились, стенные панели рвались, металлические балки искривлялись, а пол целыми пластинами уходил из-под ног. Они бросились в первую же найденную щель, с трудом протискиваясь внутрь, царапая защитные комбинезоны о металл, – а тоннель начинал проваливаться. Они снова побежали вслед за деймонами, петляя по коридорам, которые принимали все более причудливые формы. Сила тяжести прерывисто снижалась, а потом свелась к нулю, и они продвигались, прыгая от одной стены к другой, словно в воде, ударяясь друг об друга. Они выбежали в огромный зал, который более-менее не пострадал, – по всей видимости, контрольный пункт, со стенами, увешанными деактивированными панелями. Людопсы, в невесомости не в силах остановиться, разнеслись по всему залу, и куда более ловкие деймоны принялись летать повсюду, ловя их и притягивая к дальней стене. Казалось, что деймоны не чувствуют усталости и способны предвидеть каждое колебание манипуляторов силы тяжести и подстроиться под него. Эврибиад, мучимый сильной тошнотой и почти парализованный от боли в бедре и в плече, на долю секунды им позавидовал.

– Пристегнитесь друг к другу!

Эврибиад слышал слова деймона – сперва вживую, через шлем, а потом по радио, – и позвякивание карабинов, которые все торопливо защелкивали. Значит, вокруг снова атмосфера.

Но ненадолго. В зале раздался чудовищный треск, и воздух загудел в пронзительной жалобе, возвещая о резкой разгерметизации. Тонкая темная линия пробежала по полу в нескольких метрах от них. Стена напротив стала отдаляться. Нет; улетала прочь целая часть Корабля, та, по которой они бежали еще минуту назад. Как будто бы им показали Корабль в горизонтальном разрезе, и теперь он уменьшался у них на глазах, детали сливались воедино, различные уровни, все еще видимые, несмотря на разрушения, быстро съеживались – словно сотни маленьких разноразмерных прямоугольников, собранных под обшивкой. Лабиринт для мышей. Кукольный домик, который открывается, позволяя взглянуть на множество этажей.

Эврибиад с ужасом глядел на пол всего в нескольких метрах от себя и на прочерченную там прямую линию. Огромное лезвие умело рассекло плоть их миниатюрной вселенной.