бесконечным соло в «Moby Dick», Рикардо организовал другим участникам группы минет в гримерке от юной фанатки. Случай до боли напоминал первое выступление Led Zeppelin в этих стенах в сентябре 1970 года. Вот как о нем рассказывал Генри Смит, основной роуди первых гастролей «Цеппелинов»: «Пока группа была на сцене, я зашел в раздевалку. На скамейке лежала полицейская фуражка, а рядом с ней – кобура и пистолет. Рикардо и Питер чуть ли не писались от смеха. Они подговорили групи на минет копу в кабинке. Да, это было в стиле Ричарда».

Кульминацией выходок стал третий концерт в Нью-Йорке. Незадолго до его начала по кулисам пронеслась новость о взломе сейфа на стойке регистрации в отеле «Drake», где группа оставила на хранение наличные и другие ценности на сумму более 200 тысяч долларов. Группа не прекратила концерт, следуя золотому правилу «шоу должно продолжаться», а тем временем из разных источников поступали все новые подробности.

* * *

Регистрируясь в отеле, Ричард Коул и Стив Вайс поместили в сейф пачки стодолларовых купюр, паспорта музыкантов и несколько кредитных карточек. Наличные были нужны на непредвиденные расходы, такие как антиквариат для Джимми, машину для Бонзо или, как подмечал Рикардо, «на случай, если мы захотим посреди ночи купить гитару или немного дунуть». Собственно говоря, на второй день пребывания в Нью-Йорке в три часа он услышал именно такой звонок. Звонил Джимми и просил 800 долларов (по другим источникам – от 600 долларов до 8 тысяч) на покупку гитары «Les Paul» у кого-то из фанатов. Коул заглянул в сейф и клялся, что на тот момент все деньги лежали там. Но вернувшись на следующее утро, он обнаружил только паспорта.

Отель «Drake» стал местом преступления. К расследованию приступила полиция Нью-Йорка и ФБР, но все наводнили голодные до сенсаций папарацци. Чтобы отгородить частную жизнь группы, музыкантов перевезли в квартиру на Восточной Восемьдесят шестой улице, которая принадлежала Шелли Кей, помощнице Стива Вайса. Тем временем главный подозреваемый по делу ФБР Ричард Коул прочесывал номера, уничтожая все следы наркотиков. Стоило побеспокоиться: одновременно с правоохранительными органами в отель прибыл сомнительный персонаж, первым же делом позвонивший в номер Ванессы Гилберт.

«Эй, у меня есть товар для Zeppelin», – сказал он. Под «товаром», разумеется, подразумевались наркотики. Через несколько минут он был в номере Ванессы, огромном угловом люксе, который ей выделил Питер, и распаковывал портфель с набором порошков. «Это хороший товар, а этот – отличный». Хотя ей раньше никогда раньше не доводилось видеть «браун-браун» (смесь кокаина с порохом), она выбрала «отличный», предварительно понюхав, чтобы оценить.

Попадись Led Zeppelin на героине, на их карьере можно было смело ставить крест. Рикардо по уши увяз в неприятностях, ведь только у него был доступ к сейфу. Копам было очевидно, что ограбление совершил свой человек. Его допросили и сняли отпечатки пальцев. Коул говорил о проверке на детекторе лжи. Он так и оставался главным подозреваемым, наряду с носильщиком, который, по словам Фила Карсона, «много лет находился под пристальным наблюдением Бюро».

Кражу так и не раскрыли. Дело обросло множеством слухов. Ходили разговоры о космических суммах, крутящихся вокруг группы в обход бухгалтерии. Говорили, что средства щедро выделялись на разные капризы ради уклонения от уплаты подоходного налога. Британская налоговая ставка для высокодоходных групп вроде Led Zeppelin, составляла 90 процентов. Питер Грант, на котором и без того висело тяжелое налоговое бремя, часто намекал на свои «чемоданы с двойным дном», набитыми наличными, контрабандой ввозимыми в страну. Возможно, именно это и было причиной кражи. Не менее пяти источников, близких к группе, рассказали автору, что Грант признал свою роль в деле отеля «Drake». Майкл Де Баррес, который позже работал с лейблом Led Zeppelin, вспоминает: «Питер говорил мне, что это сделал Ричард, и это было как-то связано с налогами. Он говорил: “С какой стати эти ублюдки должны прикарманить мои бабки?”».

Группа, похоже, не слишком волновалась из-за кражи. «Мы с Джимми только посмеялись над этим», – высокомерно сказал Роберт. Он счел, что «в этом кроется какой-то смысл». В глобальном раскладе потеря 200 тысяч была мелочью для Led Zeppelin, но для внешнего мира все выглядело иначе. Нью-Йоркские ежедневные газеты проводили собственные расследования. Когда фотограф «New York Post» прибыл в гостиницу, Джи разбил его камеру, немного повредив лицо владельца. За это его арестовали и бросили в камеру на Сентер-стрит, 100, в главный судебный комплекс Нью-Йорка.

Стив Вайс не медлил ни секунды. Он позвонил молодому адвокату, который пару лет работал в прокуратуре, Джеффу Хоффману. «Я начал заниматься частной адвокатской практикой и поначалу работал с каждым, кто приходил к нам за помощью. В основном это были наркоторговцы из Гарлема», – с улыбкой вспоминал Хоффман. Его основными клиентами стали героиновый магнат Фрэнк Лукас, ставший героем фильма Ридли Скотта «Гангстер», а также «денежные мешки, бывшие чем-то средним между организованной преступностью и посредственными воображалами». В общем, Питер Грант, его новый клиент, оказался в хорошей компании.

«Сделайте все возможное, но вытащите его из тюрьмы Он должен успеть на самолет», – проинструктировал Вайс адвоката.

Джефф посетил Питера в камере предварительного заключения ночного суда[95] час спустя. «Он был не в себе. Как дикий зверь метался по камере и рычал: “Вытащи меня отсюда!”» – вспоминает Хоффман.

Перед официальным предъявлением обвинения Джи один из сотрудников суда указал Хоффману на пострадавшего фотографа. Они поговорили за дверями, договорившись уладить вопрос во внесудебном порядке. Дело было закрыто. Но стоило Питеру рассказать об инциденте в «Drake», молодой адвокат сразу почуял неладное. Он не понаслышке был знаком с тем, как его клиенты работают с наличкой, и сразу пришел к выводу: «Это явно кто-то из своих».

Ограбление, повышенное внимание прессы, бесконечные перелеты, сумасшедший график, огромные суммы денег, угрозы физической расправы, телохранители, наркотики, слухи, – феномен Led Zeppelin стал непосильной ношей. Группа выжата досуха. Ребята вымотаны до предела.

«Я совершенно не врубался в происходящее, – признавал Джимми. – На сцене мы аккумулировали тонны адреналина, а после – выплескивали его в этот безумный мир». Ритм жизни задавали наркотики: закинуться, чтобы проснуться, закинуться, чтобы уснуть, закинуться, чтобы оставаться бодрым между тем и тем. «У наркотиков есть одна особенность: с ними кажется, что ты неуязвим, – вспоминал Джимми случай, который чуть было не закончился трагедией. – Однажды ночью я вылез из окна девятиэтажки в Нью-Йорке и сел на кондиционер, любуясь видом на город».

Питер пообещал им творческий отпуск. И не просто символическую передышку, а перерыв на год, а то и больше. Звучало отлично, но это была лишь часть решения большой