– Если осмотр закончен, тогда, может, выйдем из пещеры? – предложила Олива.

Старший инквизитор отметил, что сказано это было как-то равнодушно, словно зрелище этой костяной композиции для бывшей карротинки не в новинку. Он тут же задал монахине вопрос:

– Сестра Олива, я вижу, вы не удивлены? Вы что, бывали здесь раньше?

Монахиня кивнула и пошла к выходу, за ней проследовала баронесса и ее воины. Инквизиторы тоже поспешили покинуть это если не страшное, то очень странное место. Последним, как ни спешил, вышел брат Визаньяк. Вышел, все так же перекособочившись.

– Надо бы все-таки помочь брату Визаньяку, я думаю, он уже достаточно наказан за свое непочтение к святой Урсуле, – посмотрела на Листика Олива.

– Ага, – кивнула девочка и сообщила: – Ничем помочь не могу, лечить не умею. Давай завтра к Марте его отведем?

Олива вздохнула и согласно кивнула. Листик – добрая девочка и раньше так жестоко не шутила, но в этот раз… Видно, маленькая баронесса очень близко к сердцу приняла непочтение к святой Урсуле. Да и брат Визаньяк не вызывал у девочки симпатий, скорее наоборот. Бывшая карротинка еще раз вздохнула и посмотрела на страдающего инквизитора. Он ей тоже не нравился, но Единый призывал проявлять милосердие, даже к врагам. Девочка, прищурившись, наблюдала за терзаниями Оливы и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, спросила у монахини:

– А почему у инквизиторов такие странные имена?

– Потому что у них не как у нас – имена собственные, а родовые имена, фамилии. Визаньяк с юга, из Натайи, они там все гордые, даже гонористые, а Торнув из Никойи, – пояснила Олива и, видя, что Листик еще хочет спросить, продолжила: – Ты хочешь узнать, как тогда понять, о ком идет речь, если фамилии совпадают? Очень просто – они добавляют к фамилии звание, прозвище или отличительный признак. Имя старшего инквизитора звучит – Торнув-аскет.

– Ага, а этого подпаленного – толстяк, да?

– Нет, Листик, он еще ничем не отличился и поэтому просто Визаньяк, – не приняла шутливого тона девочки монахиня и серьезно объяснила: – Но он очень хочет, чтоб его называли Визаньяк-праведник. Поэтому он и роет подо всех, вернее, пытался рыть, пока ты его не подпалила.

– Ага, по-моему, добавка к фамилии «подпаленный» ему больше подойдет, – став серьезной, ответила девочка. На этом разговор прекратился, так как инквизиторы подошли к костру.

Ужинали взятыми с собой продуктами. При этом Листик вздыхала и почему-то поглядывала на пещеру. На ночь расположились тут же, у костра, разложенного среди камней, будто специально разбросанных на полянке. Лейтенант Карек предлагал переместиться ближе к лесу, уверяя, что там безопасно, но инквизиторы не захотели. Они не сомкнули глаз всю ночь, со страхом прислушиваясь к звукам, доносящимся из ночного леса. А вот норвеи спали, кроме караульных, естественно. Тихонько посапывали и Олива с Листиком, завернувшиеся в одно одеяло.

Утром девочка изумила инквизиторов. Она отправилась купаться в речушку, вытекающую из-под скалы, немного в стороне от входа в пещеру с костями. С ней пошла Олива, но она не купалась, а только умылась, раздевшись до пояса. Норвеи к этим действиям монахини и своей баронессы отнеслись равнодушно, а вот инквизиторы стыдливо отворачивались. Когда уже одетая Олива и Листик, завернутая в большое полотенце, подошли к остальным, Визаньяк стал многословно сокрушаться о падении нравов как среди приграничного дворянства, так и среди живущих здесь монахинь.

Сестра Олива, пожав плечами, ответила:

– Здесь приграничье.

– Вы это уже говорили! – не унимался толстяк. Он, как и другие его товарищи, умываться ледяной водой не стал. Они ждали, пока умоются норвеи, последовавшие примеру Оливы.

– А как ты будешь лечить свою болячку? – спросила Листик, отвлекая внимание блюстителя нравов. – Ведь ты же должен ее показать лекарю?

Чирей, как считал Визаньяк, отозвался взрывом боли. Инквизитор страдальчески скривился и замолчал, потом поинтересовался:

– Есть ли где-то здесь лекарь? Или в этой глуши некому оказать помощь страждущему?

– Ага. – Ответ Листика был то ли утвердительный, то ли отрицательный, а поскольку все местные молчали, Визаньяк снова спросил девочку:

– Госпожа баронесса, есть ли здесь кому оказать страждущему помощь?

– Ага, к вечеру будем там. Так что пока придется страдать.

После чего девочка рассказала про Марту и предложила поехать к ней, пояснив, что это займет еще один день. Конечно, Листик могла провести к Марте и быстрее, но решила измотать инквизиторов прогулками по лесу и показать все тяготы и опасности жизни в приграничье. Норвеи и Олива промолчали, решив не мешать девочке. Хозяйка леса хотела провести инквизиторов мимо пещеры медведя и через долину, где любила отдыхать после охоты махайра.

Невыспавшиеся инквизиторы сонно качались в седлах, но только первые полчаса. Окружающий лес становился все мрачнее, а угрюмые скалы нависали над дорогой, словно злобные великаны, готовые раздавить жалких козявок, которые посмели нарушить их покой. Листик вела отряд по тропе, почти вплотную подходящей к Хасийским горам, в этом месте поднимающимся отвесной каменной стеной.

От сонливости инквизиторов не осталось и следа. Они пугливо озирались, с надеждой поглядывая на невозмутимых норвеев и рыжую девочку, о чем-то оживленно переговаривающуюся с сестрой Оливой, которая не выказывала даже признаков беспокойства. Когда скалы сменились относительно пологими склонами, а лес немного отступил, превратив дорогу в подобие широкой долины, успокоился даже Визаньяк, по-прежнему скособочившийся в седле. Смена его настроения выразилась в громких охах и ахах, свидетельствовавших о его невыносимых страданиях.

– Ага! – произнесла Листик, ответом ей был грозный рык.

Немного в стороне от дороги на плоской, отдельно стоящей скале лежала гигантская саблезубая кошка.

– Ага, – повторила девочка, в ее голосе был не испуг, а удовлетворение.

Ответом послужил новый рык вскочившей на лапы махайры, приготовившейся, как думали инквизиторы, к нападению. Вообще-то кошка не рычала, она жалобно мяукала, но как может мяукать кошка размером с тяглового быка и с огромными клыками. А мяукала она, потому что увидела Листика, девочка неоднократно гоняла ее, не позволяя нападать на стада, которые принадлежали местным селянам. Вот поэтому кошка, увидев дракона, пусть даже в человеческой ипостаси, испугалась.

– Спасайтесь! Я задержу этого страшного зверя! – закричала Олива, выхватывая меч и поднимая свою удивленную лошадку на дыбы.

В отличие от людей, лесные, да и домашние животные отлично видели драконью сущность Листика. Обычно они очень пугались, но когда понимали, что дракон не проявляет желания их съесть, принимали его как своего вожака-повелителя. А домашние животные видели еще и защитника, который не даст их дикому зверью в обиду. Поэтому смирная лошадка Оливы так поразилась демаршу своей всадницы.