— Что тебе? — не скрывая своего недовольства, бросила Талла.

— Хочу доложить, госпожа, что в небе происходит необъяснимое.

— Что же там происходит?

— Звезды пришли в движение! Воины встревожены!

— Передай им, что так и должно быть! Звезды предвещают погибель нашим врагам! А теперь ступай!

Куруш вопросительно посмотрел на Аландра. Тот кивнул, и воин покорно вышел. Аландр медленно повернул голову к возлюбленной.

— Тебе стоит быть с ним поприветливей. Он один из самых преданных нам друзей.

— Друзья не могут быть преданными! Преданными бывают слуги! Он действительно предан, и я ценю его. Но любой слуга должен знать свое место! И ни к чему размахивать передо мной мечом. Ты много сильнее меня, но и я сильнее тебя. Мы знаем это, как знаем и то, что нужны друг друга. Я без тебя не могу воплотить свой замысел, ты без меня никогда не обретешь собственное я. Мы не сможем обойтись друг без друга!

— Вот как? — Аландр с горечью усмехнулся. — А я-то думал, ты скажешь, что мы нужны, потому что любим друг друга!

Талла слегка смутилась.

— И это тоже. Я, конечно же, думала и об этом, но полагала, что раздумья о любви присущи скорей слабой женщине, чем могучему мужу. Конечно, я люблю тебя, а ты, надеюсь, любишь меня…

— Тебя невозможно не любить! — прошептал Аландр.

Девушка словно и не расслышала этих слов.

— Ну, это мы выяснили. Думаю, тебя еще интересует, почему ты получил свои доспехи именно сейчас, а не там, в Степи. — Аландр кивнул. — Признаться, я не хотела отдавать их тебе и сделать этот подарок чуть позже. Но эти доспехи сослужат нам добрую службу. Ши-хуан поклоняется Хэй-ди, Черному императору. Черный — цвет одежд повелителя Цинь. По слепой вере этих людей Черный Император покровительствует Цинь. Тебе предстоит стать этим Черным Императором. Когда эти люди увидят, что воинов Степи ведет в бой сам Черный Император, сердца их дрогнут и обратятся к нам.

— Так вот в чем дело…

— Именно в этом!

— Но я не Император, я Воин! — огрызнулся Аландр. — Что ты пристала ко мне со своим Императором?! Я не хочу быть им!

— Тебе придется, если хочешь вернуть себя. Придется! Время Воина уже прошло, настало время Императора! И хватит слов. Давай собираться. Светает, пора отправляться в путь.

— Куда мы? — бросил Аландр, больше не прекословя.

— К повстанцам. Они должны быть с нами в день решающей битвы. Они должны стоять под знаменами Черного Императора. Должны!

Все случилось так, как и рассчитывала Талла. После недолгих колебаний, Сян Лян принял предложение о союзе. За это Талла пообещала ему власть в Поднебесной. Без колебания пообещала. Она умела обещать.

Еще не просохла земля, когда армии варваров и повстанцев устремились на восток — к Лояну, у которого расположилось войско Мэн Тяня.

Ши-хуан все еще ликовал, уверенный в скорой победе и наступлении всеобщего благоденствия. Мэн Тянь, не уверенный ни в том, ни другом, не улыбался. Сотни тысяч людей готовились к битве. И уж совсем нечего было сказать об эпохе невиданного расцвета Поднебесной…

Когда по Городу прошел слух, что сенат набирает в войске рабов, Бримир-галл явился в числе самых первых. Боясь быть остановленным в своем геройском порыве, он покинул дом сенатора Семпрония, при хозяйстве которого состоял, не через ворота, а через калитку в саду, сломав при том засов, и стремглав голову бросился на форум. Город тогда пребывал в крайнем унынии, рабы, особенно галлы, были под подозрением, и Бримиру потребовалось немало мужества, чтобы достигнуть цели, так как в пути он едва не был схвачен, а потом и вовсе заколот каким-то ополоумевшим от страха юнцом в облезлых, наверно еще дедовских доспехах. Но он прорвался, и пришел на форум, где был зачислен в войско. Писец, что был при преторе, ведавшем набором, даже не стал интересоваться, какого Бримир племени и как оказался рабом. Он лишь спросил имя хозяина и придирчиво ощупал мускулы раба. Но, взявшись за перо, писец вдруг спросил, приходилось ли Бримиру держать в руках меч. После некоторых колебаний галл, набравшись дерзости, ответил:

— Да. Я сражался против вас!

— Вот и отлично! — к превеликому удивлению Бримира буркнул писец и зачислил его в войско.

Бравых парней, подобных Бримиру, набралось без малого два легиона. Были среди них и эллины, и иллирийцы, в прошлом разбойники и пираты, и галлы, но в большинстве те, чьи родители и деды служили господам, и кто не помнили ни своего роду, ни своего племени. Бримир подружился как раз с таким, по имени Клеон, зачисленным в ту же манипулу. Этот Клеон был подручным пекаря и всю свою жизнь мял тугое тесто. Оттого его ручищи напоминали клешни гигантского краба, а силищей он не уступал быку. Но назначенный к ним командиром центурион Ганурий быстро доказал, что сила для солдата — не самое главное.

Этот Ганурий, невзрачный солдатик, какого сородичи Бримира не пустили б в бою дальше обоза, обратился к новобранцам с таким напутственным словом.

— Слушать меня, говнюки! — провозгласил он голоском визгливым, словно пила. — Отныне я ваш царь и бог, и нету другого! Меня зовут Тит Ганурий. Еще недавно я был принципом третьего легиона. Это тот самый, что сражался при Тицине и Треббии, а потом целиком полег у Канн. Если вас интересует, почему уцелел я, отвечу, я уцелею всегда! Я — та самая вошь, что пролезет в любую щелку, какую не поймать и не выжечь огнем. Я бессмертный! Я сражался вместе со всеми и видел, как падают мои товарищи. На моих руках умер отважный Квинт Невий, мой друг и командир. Потом вражеский меч обрушился на мой шлем, и я упал без чувств. Но ночью, когда завыли волки, я очнулся и выбрался из-под убитых. Я миновал посты Пунийца и добрел до своих. И вот я здесь, перед вами, и моя задача — сделать из этого дерьма, что вы собой представляете, настоящих солдат. И я готов стесать кулаки об ваши тупые рожи, но своего добьюсь! Девятеро из десяти сдохнут, но десятый будет отменным солдатом, достойным свободы, которую вам обещали! Как поняли, говнюки?!

После столь ласковой речи недолго было пасть духом, но действительность оказалась не столь мрачной. Ганурий был, конечно, не подарок, но кулаки он пускал в ход не столь часто, как обещался, а командиром оказался рачительным и толковым. Он закатывал скандал интендантам, если те задерживали выдачу провизии, и лично проверял каждый меч, каждый шит, каждое копье, что поставляли откупщики. Несмотря на невеликий рост и отнюдь не богатырскую стать, он умело орудовал мечом, что и продемонстрировал, вызвав на бой Клеона. Этот парень с ручищами Геракла как ни старался, так и не смог поразить центуриона деревянным мечом, обтянутым кожей с кожаным шариком на конце, что заменял стальной клинок, а тот не одиножды пометил синяками брюхо и торс новобранца.

— Вот так надо, говнюки! — самодовольно заметил Ганурий, оставляя жертву в покое. — Старайтесь, и каждый из вас может стать человеком! Старайтесь, а не обещайте стараться. Обещание — все равно, что пустой кубок!