«…я приступаю к описанию самой замечательной из войн всех времен — войны карфагенян под начальством Ганнибала с римским народом. Никогда еще не сражались между собой более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества».

Тит Ливий «История Рима»

Это был год 3553-й от сотворения мира Иеговой, или год 2904-й по исчислению приверженцев дикой богини Кали, или год воды и овцы 37-го цикла по исчислению не поддающихся счету китайцев…

529 лет назад началась эра великого Набонассара, 325 лет — еще более великого Будды, всего 92 года — величайшего из великих, Селевка Никатора, основателя династии Селевкидов…

Минуло ровным счетом 558 лет с тех пор, как греки отметили первую Олимпиаду, имена победителей в коей не дошли до далеких потомков…

Чуть раньше, 607 лет назад, финикияне основали в Африке Новый город, который впоследствии станет известен всему миру под гордым именем — Карфаген…

Чуть позже, 536 лет назад, легендарные братья заложили на берегу Тибра стены другого фала, коему суждено будет своим звучным именем — Рим — изменить ход истории величайшего из континентов…

Пройдет 218 лет, и в городишке Вифлееме, ничтожном и никому не ведомом, родится человек, какой положит начало новой эпохе и новому исчислению. Но, скорей всего, он родится тремя годами раньше…

Это четвертый год нашего повествования…

Этот год ознаменовал начало великой войны.

В Италию при консулах Публии Корнелии Сципионе и Тиберии Семпронии Лонге пришла война. Рим объявил войну Ганнибалу, но римляне не предполагали, что пунийцы осмелятся вторгнуться в Италию. Первую часть года римляне посвятили вполне мирному занятию — выведению новых колоний — Плацентии и Кремона — на отвоеванные у галлов земли. Затем им пришлось бороться против восставших бойев и инсубров, чьи полчища осадили Мутину и нанесли поражение войску Гая Манлия…

Ганнибал, не дожидаясь, пока римляне пошлют войска в Иберию, повел свою армию в Италию. Понеся большие потери в людях и снаряжении, он перевалил через Альпы и дал римлянам сражения при Тицине и Треббии, которые блестяще выиграл…

В Греции продолжалась война. Филипп V по весне обосновался с войском в Коринфе, после чего разбил этолийскую армию Еврипида. Македоняне захватили Псофид, Ласион, Страт, Алифиру. Филипп разграбил и сжег крупный этолийский город Ферм, после чего вторгся в Лаконику. В Спарте лакедемонянин Хилон перебил эфоров и захватил власть, но, лишенный поддержки сограждан, был вынужден удалиться из города. Ликург возвратил себе власть и нанес поражение мессенцам. Вскоре после этого спартанцы потерпели поражение от македонян…

В Передней Азии с наступлением весны возобновилась война между Антиохом III Сирийским и Птолемеем IV Египетским. Антиох вторгся в Ливан, занял города Скифополь, Филотерий, Атабирий и др. Под впечатлением успехов сирийского царя на его сторону перешли некоторые военачальники Птолемея. До наступления зимы Антиоху удалось захватить большую часть Северной Аравии. К этим успехам царя прибавилась радость от рождения сына Селевка, наследника и преемника…

В Малой Азии дядя Антиоха царь Ахей той же весной вел успешные войны против Прусия Вифинского и Аттала Пергамского, став сильнейшим властителем в этой части света. Однако уже осенью Атталу удалось вернуть часть утраченных владений, а также приобрести многие города Эолиды, перешедшие под его руку из страха перед Ахеем…

В Китае Ши-хуан совершил новое путешествие в покоренные восточные земли и взошел на гору Чжифу…

Карфаген встретил послов обыденной суетой. Широкие, непривычно широкие для римлян улицы города были полны снующих торговцев, ремесленников, чиновников, рабов. Изредка в толпе мелькал начищенный мелом шлем наемника или пурпурный плащ аристократа.

Все это пестрое месиво людей толкалось, кричало, торговалось и делилось свежими сплетнями, создавая такой гам, что порой невозможно было расслышать даже собственную фразу, брошенную стоящему поблизости человеку. Прибавьте к тому рев ослов, мычанье влекомых на бойню быков, вонь из грязных харчевен и клоак, чудовищное нагромождение обретших форму камней — все эти доходные дома, особняки знати, исполненные с варварским великолепием, храмы, алтари с уродливо разинутыми пастями жертвенников, общественные здания, площади, улочки, мостовые, раскалываемые звонким цокотом копыт…

Прибавьте, и вы поймете, как подавлял этот город, огромный и всепоглощающий. Человеческий разум не в состоянии был оценить и воспринять тот грандиозный труд, что был затрачен на возведение бесчисленных стен, перекрытий и крыш, самая смелая фантазия не могла вообразить, во сколько же груд серебра и злата оценивалось имущество самого грандиозного из городов, какие только знал мир!

Основанный тирийцами за шесть веков до описываемых событий,[1]Новый город был далеко не единственной финикийской колонией на западе и поначалу даже не самой сильной. Возвышению способствовали энергия жителей и, в немалой степени, выгодное географическое положение. Наряду с Сицилией и Утикой Карфаген — ровно посередине Средиземноморья. В отличие от Сицилии, он в стороне от потенциальных недругов: персов и греков, отделен ливийской пустыней от гонорящегося величием Египта. В отличие от Утики Карфаген расположен в самой удобной бухте, которую только можно вообразить, защищенной крутыми брегами от бурь и ветров, а дамбами — от незваных гостей.

Все — и география, и развитие событий — играло на руку Карфагену. Не объявись в Азии властолюбивые персы — и карфагенянам никогда б не перебить торговой славы финикийцев. Не вступи персы в затяжную свару с греками — и карфагенянам не выдержать бы экономической и военной экспансии материковых эллинов. Не скончайся без времени Александр Великий — и Карфагену быть бы колонией македонян.

Но к счастью для Нового города все эти угрозы минули его в сослагательном наклонении. Карфаген уцелел, окреп и постепенно стал силой, претендующий главенствовать на западе Великого моря. Шаг за шагом карфагеняне прибирали к рукам города, расположенные по побережью к востоку и западу, обложили их данью, с чего имели громадный барыш. Осмелев, они начали забрасывать колонии через море — в Галлию, Иберию, на острова.

Началась борьба с греками из Фокеи, поначалу неудачная, ибо многоопытные в ратном искусстве на море греки били карфагенян. Но горбоносые пуны были упрямы и не находили зазорным учиться на собственных просчетах. Они были искушены в политике и прежде римлян изобрели великий принцип разделять и властвовать, стравливая между собой недругов — словом и убеждением золотом.