Дункан прерывал напев, когда останавливался с каждой стороны света и, поклонившись, взмахивал своим факелом. Ролло, явно не одобрявший забавы с огнем, глухо зарычал, но Иэн тут же на него шикнул.

Да будет с тобой щит короля Фианы,

Да будет с тобой щит короля солнца,

Да будет с тобой щит короля звезд,

При любой напасти и в любой нужде,

При любой напасти и в любой нужде.

Куплетов было множество. Дункан сделал три круга. Только когда он наконец замер у будущего очага, я поняла: Джейми рассчитал все так, что очаг оказался на севере. Утреннее солнце согревало мое левое плечо и тянуло наши сплетенные тени на запад.

Найдешь ты прибежище у царя царей,

Найдешь ты прибежище у Иисуса Христа,

Найдешь ты прибежище у Святого Духа

От злых деяний и раздора,

От дурного пса и красного пса.

Покосившись на Ролло, Дункан передал головню Джейми, а тот поджег заранее заготовленную кучу сухих веток. Иэн радостно гикнул, и все дружно захлопали в ладоши.

Позже мы проводили Дункана и Майерса в дорогу. Они направлялись не в Кросс-Крик, а в Мон-Геликон. Каждую осень там собирались местные шотландцы, чтобы вознести благодарность за богатый урожай, обменяться новостями и обговорить дела, отпраздновать свадьбы и крестины, да и вообще повидать весь клан и дальнюю родню.

Иокаста тоже намеревалась посетить этот сбор, как и Фаркуард Кэмпбелл с Эндрю Макнилом. Лучшего места, чтобы найти бывших заключенных Ардсмура, и не придумаешь – в Мон-Геликон съезжались все шотландцы еще из Южной Каролины и Вирджинии.

– Я вернусь весной, Макдью, – пообещал Дункан, уже сидя верхом. – Приведу всех, кого смогу. И передам письма, не сомневайся. – Он похлопал седельную сумку и надвинул шляпу на глаза, спасаясь от яркого солнца. – Ничего не передашь своей тетушке?

Джейми задумался – письмо Иокасте он написал, но все ли упомянул?..

– Скажи тетушке, что я не смогу встретиться с ней на сборище этой осенью и даже следующей. Зато через два года я появлюсь уже со своими людьми. С Богом, Дункан!

Джейми хлопнул его лошадь по крупу и встал рядом со мной. Мы махали всадникам вслед, пока те не скрылись из виду. Их отъезд поселил у меня в душе странное одиночество. Дункан был последней ниточкой, связывавшей нас с внешним миром. Теперь мы с Джейми действительно остались одни.

Ну, не совсем, поправила я себя. У нас есть Иэн. Не говоря уже о Ролло, поросенке, трех лошадях и двух мулах, которых Дункан оставил, чтобы весной мы смогли вспахать землю. Неплохое хозяйство. Я несколько воспрянула духом. Через месяц будет готов наш домишко, и над головой появится крепкая крыша. А потом…

– Беда, тетушка, – раздался у меня над ухом голос Иэна. – Свинка стрескала твою муку из орехов!..

– «Тело, душа, разум, – вещал Джейми, склоняясь вперед и хватая отесанное бревно, – тело – ощущения, душа – побуждения, разум – убеждения. Даже буйвол в загоне способен ощущать; побуждениям следуют и скоты, и люди недостойные, даже те, кто в богов не верит, предает родину или…» Ой, осторожно!

Иэн, внявший предупреждению, ловко перепрыгнул через рукоятку топора, подался влево и схватил другой конец бревна, водрузив его на место – в полусложенную стену деревянной хижины.

– «…или всякое злодейство втихаря творит, есть разум, способный вернуть его на путь истинный, – пересказывал Джейми «Размышления» Марка Аврелия. – Исходя из сказанного…» Шаг вперед! Ага, вот так, хорошо… «Исходя из сказанного, все перечисленное свойственно в том числе особям примитивным, единственное, что остается человеку достойному, – отважно принимать превратности судьбы, не осквернять высокий дух, заключенный в его груди, и не смущать его соблазнами…» Теперь отлично! Раз-два, взяли!..

Лицо Джейми покраснело от напряжения. Не в силах больше разглагольствовать о размышлениях императора, он давал указания племяннику кивками и односложными командами. Бревно водрузили в пазы, специально выщербленные в поперечных бревнах.

– Побуждения, значит? Ну-ну. – Иэн локтем отвел прядь волос со вспотевшего лба. – Мои побуждения, например, велят мне попи́сать. Выходит, что я – человек недостойный, так, что ли?

– Думаю, ничего страшного, коли ты внемлешь зову тела, – великодушно разрешил Джейми, слегка усмехнувшись, в то время как они пытались загнать бревно в паз. – Чуть левее.

Бревно наконец стало как надо, и оба отступили назад со вздохом удовлетворения. Иэн ухмыльнулся дяде.

– Небось проголодался, а?

Джейми ответить не успел – Ролло, насторожившись, повел ушами и зарычал. Иэн как раз утирал пот со лба краем рубашки, однако замер и повернул голову.

– Дядя, их много, – сказал он, кивнув в сторону леса.

Джейми замер. Но еще до того, как он схватился за ружье, я узнала людей, которых Ролло с Иэном углядели в скудных лучах света, пробивающегося сквозь кроны деревьев.

– Без паники, – весело заметила я. – Это ваши старые собутыльники, просто принарядились, идя в гости. Небольшие превратности, заготовленные судьбой для отважного преодоления, полагаю.

Накогнавето почтительно выждал в тени каштанов, покуда не удостоверился, что мы его заметили. На этот раз за ним шли не сыновья, а три женщины; две из них тащили на спине какие-то вязанки.

Первая – совсем девчушка, лет тринадцати, вторая – очевидно, ее мать, женщина чуть за тридцать. Третья была значительно старше – даже не бабушка, подумала я, глядя на ее согбенную фигуру и седые волосы, – скорее, прабабушка.

Они и в самом деле приоделись для встречи; Накогнавето щеголял в широких укороченных муслиновых штанах, из которых торчали голые ноги в кожаных сандалиях, и в свободной розовой холщовой рубахе с шикарным поясом, отделанным иглами дикобраза и белыми и сиреневыми ракушками; поверх рубахи сидел расшитый жилет. На распущенных волосах красовалась хлопковая голубая повязка, сбоку он засунул под нее два вороньих пера. Ко всему прочему индеец добавил украшения из ракушек и серебра: в ухе блестела сережка, на шее – несколько ожерелий. Образ завершали изящная пряжка и тонкие ленты, вплетенные в волосы.

Женщины смотрелись немного скромнее, хотя тоже принарядились – на них были свободные длинные платья, доходящие до колен, из-под платьев торчали ноги в обтягивающих штанах из кожи, обутые в мягкие мокасины. Поверх платьев они повязали фартуки из оленьей кожи с выписанными краской узорами; женщины помоложе накинули расшитые жилетки. Они шли друг за другом и, дойдя до середины расчищенной поляны, остановились.

– Боже правый, – буркнул Джейми, – посольская делегация!

Он вытер лицо рукавом и подтолкнул в бок Иэна.

– Принимай гостей, я скоро вернусь.