– Привет, Антон! Хочешь идею по поводу завтрашнего?

– Привет, Олег. Что за идея?

– У вас в ФСБ никто самодеятельностью не увлекается? Привлечь женщину такой комплекции, как Таня, загримировать, лицо ей закрыть чёрной вуалью, и чтоб рот не открывала. И детей привлечь, а чтоб плакали у гроба – использовать лук.

– Хм, интересная мысль. Может, так и сделаю. Ну что – пошли?

– Да, пора.

Я надеваю маску скорбной суровости, и мы входим в комнату, где сидит Сёма в наручниках. Шестнадцать лет мальчишке, а уже особо опасный преступник. И куда нам девать этого вундеркинда – в детскую колонию? Молча садимся напротив. Слово предоставляется Лебедеву:

– Ну что, молодой человек, опять мы с вами встречаемся. Итак, ваше исправление не состоялось.

Сёма тяжело вздыхает, на глазах у него слёзы. Я всё понимаю, но мой вердикт – виновен. А уж как его наказывать – чёрт знает.

– Послушайте! Я не хотел никого убивать! Так получилось!

Он останавливается и с надеждой смотрит нам в лица, но мы оба молчим. Пускай парень выговорится.

– Он меня заставил!

– Кто? – не выдерживаю я.

– Ну, этот… Который звонил.

Я догадываюсь, что речь о киллере, который похитил возлюбленную Сёмы и стрелял сначала в Малышева, а потом в Соснова.

– Подробнее, пожалуйста, – зловещим тоном произносит Лебедев. – Кто именно заставил? Как вы с ним познакомились? Чего он от вас потребовал?

– Ну, тот… Я не знаю, как его зовут.

– Как он выглядит?

– Не знаю! Я с ним по телефону только говорил!

Зато мы знаем – со слов Лизы, а Сёму спрашиваем скорее для проверки его искренности. Не повезло киллеру, не успел убить свидетельницу, теперь его фоторобот путешествует по стране. Хотя, скорее всего, так мы его не поймаем. Чувствуется, что гражданин опытный. Как он через спецназ ФСБ проломился – уму непостижимо. Единственное здравое объяснение: они его хотели живым, а он их – нет.

– Когда ты с ним говорил впервые?

– Вчера. Он позвонил мне, и оказалось, что он похитил Лизу.

Мы с Антоном невольно переглядываемся.

– Дальше!

– Он велел мне приехать на один адрес…

– Какой, где?

– Подъезд того дома, который напротив вашего детектива.

Ага, кажется, понятно, как действовал главный киллер.

– И что там было?

– Сумка, а в ней пистолет и наушник. Ну, и приборчик такой, через который этот тип давал мне команды.

– Он обещал, что освободит Лизу, если ты выполнишь его требования?

– Да…

– Ну, ты дурак! – выдыхает Лебедев и качает головой. – Ты не подумал, что вы с Лизой теперь для него нежелательные свидетели?

– Не знаю…

– Хорошо, тогда я тебе скажу. Он чуть не убил Лизу – сразу после того, как застрелил нашего друга.

Когда Антон говорит про гибель друга, не так уж кривит душой. Соснов и двое спецназовцев до сих пор в реанимации.

– А господин Кароль убит?

В голосе парнишки искренняя тревога.

– Да, убит, – отвечает Антон, но если бы я оценивал его артистичность, поставил бы очень низкий балл.

– Я не хотел этого!

– А на что ты рассчитывал? Ты не понимал, для чего наш друг нужен тому убийце?

– Я не хотел!

Мальчишка уже ревёт. Ну что с ним делать? Опасный преступник, убийца – да. Но при этом, если бы не вчерашние события, может, действительно исправился бы. Однако второго шанса ему не видать, как своих ушей без зеркала. Или ножниц.

– Ладно, – вздыхает Лебедев. – Расскажи нам всё, что ты знаешь о Бухгалтере.

Мальчишка неопределённо пожимает плечами:

– Да я уже рассказывал господину Каролю. Он вам разве не передал?

Мы переглядываемся. Сёма много чего рассказывал – и под амиталом, и без оного. Парень искренне хочет, чтобы мы ликвидировали преступную сеть. Но, чёрт возьми, этой информации совершенно недостаточно, чтобы выйти на Бухгалтера. А ведь он далеко не главный в этом деле. Сёма – вообще мелкий исполнитель. Кроме своей техники «ликвидаций», никакими сведениями не владеет.

– Ладно, молодой человек, поговорим о вас, – сурово изрекает Антон. – Как вы понимаете, государственную защиту вам теперь получить будет трудновато.

Сёма понуро вздыхает и опускает взгляд.

– Сколько мне дадут?

– Это решит суд. Но в принципе, это несколько максимальных сроков. Правда, максимальных с учётом вашего несовершеннолетия. Однако выйдет немало.

Сёма молча плачет. Я борюсь с искушением надрать ему уши и выкинуть вон из СИЗО. Перед нами опасный преступник, который обещал исправиться, но обещание своё не выполнил.

– Ну что мне было делать, когда тот гад захватил Лизу? Он же всё слышал!

– А почему вы не попытались общаться с Татьяной Кароль бумажками? – не выдерживаю я. Парень смотрит удивлённо:

– Как это – бумажками?

– А так: говорить одно, для того бандита, а на бумажке писать всё что нужно. Возможно, наш друг остался бы жив и замолвил бы сейчас за вас словечко.

Сёма горестно вздыхает:

– Извините, я не догадался…

Я молча пожимаю плечами в ответ.

– Что же, молодой человек! – подводит первый итог Антон. – Теперь, если хотите, потолкуем, как вам сократить предстоящий срок заключения или даже заработать шанс остаться на свободе!

Аня

С того момента, когда индийские военные эвакуировали нас и привезли на одну из своих баз, меня не покидала мысль связаться с Каролем. Как лучше это сделать? Добраться до Интернета? Выклянчить у Розалинды мобильный телефон? Или не мудрить, а просто упросить индийцев, чтобы они доставили меня в ближайшее российское консульство? Я решила испробовать все три варианта. Назавтра утром я первым делом зашла туда, где располагался штаб или нечто вроде того, и сразу, как можно любезнее улыбаясь, обратилась к одному из офицеров:

– Господин офицер, вы мне позволите зайти в Интернет-почту?

Парень колебался, а я усердно улыбалась, изображая десятиклассницу, которой нужно предупредить маму, что вечером-на танцах-в дискотеке. Наконец, офицер сдался, провёл меня в какую-то комнату и усадил перед компьютером. Боже мой! Пентиум-два! Вот это реликт! Я и не думала, что подобное творение сохранилось где-либо в мире, исключая музеи. Неудобно эксплуатировать старичка, но делать нечего, попробую.

Интернет работал ужасно медленно, но меня никто не подгонял, и я, в конце концов, добралась до своего почтового ящика. Среди входящих писем был только спам, который моментально вылетел в корзину, но я уже знала, что мои послания доходят, и не колеблясь отправила на известный мне адрес следующее сообщение: