Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я обещал Адаму, — продолжал Сет — его кадык конвульсивно задергался, глаза все еще были закрыты. — Он заставил меня дать обещание, что я буду о тебе заботиться. Чтобы никто и никогда не смог тебя обидеть. Он заставил меня пообещать, что я никогда тебе об этом не скажу, иначе ты найдешь способ… — он запнулся, — «уклониться от моей опеки», как он сказал. Адам сказал, что ты слишком привыкла все решать сама. И никогда никому не доверяешь делать что-то для тебя. Заботиться о тебе. Почему, Дженна?
Она покачала головой. Адам, конечно, был прав.
— Не знаю.
Сет открыл глаза, и Дженна увидела боль и усталость.
— Он объяснил это тем, что тебе не довелось расти в родительской любви и доверии. Что ты с самого детства по сути была одна. Ты не знаешь, что такое настоящая семья.
Дженна ощетинилась.
— Папа любил меня.
— Но не настолько сильно, чтобы заставить твою маму прекратить тебя критиковать. Не достаточно сильно, чтобы заботиться о тебе. Не достаточно сильно, чтобы ты поняла, что тебе не нужно все и всегда делать самой. — Он взмахнул рукой. — И не важно почему. Факт остается фактом — Адам был прав. Я не смог сдержать данное сыну обещание, Дженна. Ты не позволишь мне заботиться о тебе. Вчера ночью тебя едва не убили, а мне приходится узнавать подробности у медсестры Эвелин.
Дженна выслушала его укоры и поняла, что он прав, как был прав и Адам. Она нерешительно прильнула щекой к плечу Сета. И позволила ему позаботиться о ней. Позволила себе поделиться с ним своими чувствами.
— Я так испугалась, папа. Думала, он меня убьет.
Он молча гладил ее по голове.
— Он приставил мне к горлу нож. Пытался зарезать меня, но я увернулась, и он порезал матрас. Жан-Люк укусил его, и он убежал. И, убегая, ударил вставшую у него на пути Эвелин.
Рука на ее голове вздрогнула, но Сет продолжал гладить Дженну по волосам.
— Ты едешь со мной домой.
Она подняла голову, не зная, как он воспримет следующее признание.
— Вчера я ночевала у Стивена. Он хочет, чтобы я осталась у него.
Сет долго и пристально ее разглядывал.
— Он заботится о тебе?
Она вспомнила, как Стивен обращался с ней вчера ночью. Как с редчайшим фарфором.
— Да.
Сет прищурился.
— И у него в доме есть свободная комната?
Дженна почувствовала, как запылали щеки.
— Папа!
— Так есть?
Дженна кивнула.
— Да. — Потом улыбнулась. — И есть еще тетушка, которая не печет по средам мясных рулетов.
Сет улыбнулся, и Дженна поняла, что прощена.
— А меня в гости пригласят?
Вторник, 11 октября, 01.00
Дженна не могла заснуть. Отчасти из-за сбившегося цикла сна и бодрствования. Отчасти из-за того, что пробил как раз час ночи — вчера в это время она проснулась от приставленного к горлу ножа, а у полиции нет подозреваемых, потому что у Виктора Лютца имеется алиби. И отчасти из-за того, что в соседней комнате спал Стивен. Она убеждала себя, что причина ее бессонницы в основном кроется в последнем, а не в иррациональном страхе перед часом Х — с момента нападения прошли ровно сутки.
Она решила позвонить в круглосуточную ветеринарную клинику, где все еще находились Джим и Жан-Люк, но подумала, что за последний час их состояние не изменилось. Джим идет на поправку, Жан-Люк продолжает бороться за жизнь. Несмотря на великолепную работу, проделанную подружкой Кента, Уэнди, раны Жан-Люка оказались глубокими и серьезными. Дженне до сих пор становилось плохо, когда она думала, что он принял удар на себя.
— Обоих песиков отравили стрихнином, — сообщила Уэнди сегодня вечером, когда заезжала в гости поделиться последними новостями. — Скорее всего, яд содержался в куске мяса, которое я обнаружила, промывая им желудки.
— Значит, мой «гость» очень хорошо подготовился, — заметила Дженна, чувствуя, как ее пробирает озноб. Купил фонарь, пластмассовый чемоданчик. Отраву для собак. Ножи.
— Одно «но», — продолжала Уэнди. — Ни одна из собак не получила достаточной доли яда, чтобы погибнуть на месте, а это означает, что подготовился он не настолько хорошо. — И добавила, что Дженна может звонить в клинику в любое время.
И Дженна звонила, но бессмысленно было опять набирать номер — слишком мало времени прошло после предыдущего звонка. У персонала ветклиники есть дела и поважнее, чем рассеивать ее беспочвенные ночные страхи.
Поэтому она надела халат и отправилась перекусить, жалея, что не додумалась по дороге домой остановиться и купить «Роки Роуд», как вдруг ее внимание привлек доносящийся из спальни Ники шум. Она заглянула в комнату и обнаружила малыша сидящим в спальном мешке на полу и читающим комиксы.
— А разве ты не должен спать? — прошептала она.
— А ты? — прошептал он в ответ.
«Туше́, малыш», — с улыбкой подумала Дженна.
— Можно войти?
Он пожал плечами и отложил книжку.
— Ладно.
Она села, скрестив ноги, на пол рядом с его спальным мешком.
— Интересная книга?
— Нормальная.
Сколько же ночей он сидел так и читал, в то время как должен был спать?
— Не могу заснуть, — понизив голос, призналась она. — Не знаешь, как мне уснуть?
— Тетя Хелен говорит, что помогает теплое молоко.
Дженна поморщилась.
— Прости, но что-то не хочется молока.
— Это точно. Мэтт говорит, что считает овец.
Дженна нахмурилась.
— Отец? А как ты заснешь, если все время повторяешь слово «отец»?
— Не «отец», а «овец»! Брэд сказал, что он считает баранов, а Мэтт сказал, что считает овец. Овца — это девочка-баран.
Дженна кивнула, поджав губы.
— Теперь ясно.
— Это слово как-то связано с сексом, потому что Брэд стукнул Мэтта по голове, когда тот произнес это.
Дженна закашлялась.
— Прости…
Ники прищурился.
— Неужели не знаешь? Секс. Ты должна знать о сексе.
Дженна тяжело сглотнула.
— Да, я о нем слышала. Просто удивилась, откуда ты знаешь.
— Мне уже семь! — гордо заявил он.
— Ладно. — Дженна усиленно подыскивала слова. — Хорошо. И часто ты так сидишь, читаешь… — Она взяла книгу, которую он отложил в сторону. — «Приключения капитана Одноразовые Штанишки».
— Почти каждую ночь.