- Ласково, да? Владелец таверны, как он сам говорил, очень хорошо относился к ней – упорная, трудолюбивая и очень уж добрая девчонка, эта волчица… Когда её застали в моечной, мужик никак не мог поверить, что это могла сделать она, но и обратных доказательств привести не мог. Полагал, что клиент начал к ней приставать, но ведь это ещё не значит, что нужно тут же убивать… Могла бы просто убежать или позвать на помощь! - вздохнув, надсмотрщик отпёр ржавым железным ключом камеру. – Эй, Булочка! Ну-ка, живо отойди к стене и встань на колени!

Волчица, несмотря на рыдания, больше напоминающие скулёж раненного волка или собаки, сделала, как ей было велено, после чего тюремщик зашёл в камеру, успев уже порезать мне палец небольшим ножичком, который я тут же сунул в рот, став обсасывать кровь, а затем поставил на Булочку руну привязки.

«Произошла привязка существа: раса – зверолюд; семейство – псовых; пол – женский!»

- Всё, привязка прошла, - прошептал я, глядя на то, как судорожно затряслась волчица, тяжело дыша, после такого неприятного, возможно болезненного действия, как привязывание тела к статусу чужого человека. Её рыдания после этого стали ещё более сильными, и она просто повалилась в солому, съёжившись в позе эмбриона, потрясываясь всем телом. – Эй, Булочка! Иди за мной!

Приказ был отдан чётко, с желанием оного, и потому девушке-волчице ничего не оставалось, кроме как подняться на ноги, и не переставая рыдать, уже едва не воя, пойти за мной, двигаясь через силу, словно робот.

Может, конечно, и жестоко всё это, но…

О таком, если честно, я уже старался не думать!