Хотя они выглядели твёрдыми, они состояли из тусклого, багрового пламени и пылали яростью и злобой. Язычки огня трепетали вокруг их плеч и шеи на манер гривы, а пелена чёрного дыма клубилась вокруг лап и тянулась позади.

Они внезапно двинулись как единое целое. Их головы повернулись, морды, похожие на волчьи, насторожились. Исана проследила направление их взглядов к…

К упавшему телу посла Варга. Две из горгулий лежали разбитые около него и не двигались, но остальные начали содрогаться и подергивать конечностями, неловко пытаясь восстановить равновесие и возобновить атаку.

Огненные собаки открыли их пасти и треск и рев голодного пламени пронзили ночной воздух.

Колокола продолжали звонить, и мужчины начали появляться на крыше Серой башни.

Выражение лица Тави застыло, и он обменялся взглядами с Китаи. Не говоря ни слова, он наклонился и погрузил свой длинный серый плащ в холодную воду. Арарис крутанулся к нему, прокричав:

— Нет!

Тави схватил один конец порванной веревки, все еще прикрепленной к акведуку, и прыгнул за край.

Исана резко выдохнула, когда ее сын бросился в омут злобных фурий и огня, но она была слишком ошеломлена, чтобы что-либо предпринять в связи с этим.

— О, — выдохнула она, на мгновение, думая что он сошел с ума, — О, дорогой!

Тави скользил вниз по остатку оборвавшейся верёвки и размышлял, в своём ли он уме.

Ему повезло, что веревка была оборвана достаточно близко к концу, и он мог спускаться, пока его ноги оказались не более чем в десяти или двенадцати футах от земли.

Он соскользнул с верёвки и попытался смягчить удар ногами от падения на землю, вытянув руки.

Это удалось бы лучше, если бы он не был одет во все доспехи, — подумал Тави, — но, по крайней мере, дёрн газона был достаточно мягким, чтобы частично погасить удар.

Его опрокинуло словно порывом ветра, но он заставил себя встать на ноги, выхватил меч и бросился к Варгу, пока горгульи поднимались на лапы.

Он ни разу не замешкался и не замедлил шага, лишь снова потянулся к стали клинка, укрепляя её структуру своей волей. Подойдя сбоку к ближайшей из двух горгулий, он издал вопль и взмахнул своим клинком низко над землёй.

Сноп алых и лазоревых искр разлетелся там, где клинок коснулся каменной поверхности горгульи, и сталь клинка пронзила гранит, как будто это был заплесневелый сыр.

В удар было вложено так много сил, что, когда клинок прошёл через одну заднюю лапу горгульи, Тави развернуло по кругу, и он оказался в одном шаге от следующей — как раз вовремя, чтобы повторить то же движение, целясь во вторую лапу, с новым яростным снопом искр и визгом терзаемого камня.

Горгулья опрокинулась набок, молотя передними лапами, — но Тави полностью разорвал её первоначальную связь с землёй, и горгулья начала разрушаться, начиная с обрубков отсечённых лап, словно истекала гравием.

Спутница горгульи, видимо, оценила опасность, которую представлял Тави, и переключила внимание с Варга на молодого человека. Прежде чем Тави пришёл в себя после своей атаки, перед ним выскочила вторая горгулья, ревущая, словно небольшое землетрясение, приземлилась на все четыре лапы, и напала на него.

Тави понимал, что, если он дождётся, когда горгулья нападёт, она может лишь за счёт инерции раздавить его в лепёшку. Он использовал заклинание воздуха, и мир вокруг него замедлился до кристальной чёткости, а его собственные движения казались ему размытыми и похожими на ленивый танец.

Будучи застигнут врасплох, он видел, что у него нет шансов полностью увернуться от броска горгульи, поэтому просто постарался уменьшить силу столкновения. Он прыгнул в сторону, вытянув тело и руки горизонтально, и переворачиваясь в воздухе.

Горгулья ударила его поперёк обеих лодыжек, когда его тело было параллельно земле. Сила удара развернула Тави ногами вперёд, закрутила и отшвырнула.

Удар был очень болезненным, а субъективно растянутое заклинанием воздуха время позволило ему в полной мере его ощутить, нарушив его концентрацию. Мир снова вернулся к нормальной скорости, и он тяжело ударился о землю, приземлившись на живот.

Его левая лодыжка просто горела от боли, и он был уверен, что заработал, по крайней мере, растяжение. Он потянулся к стали клинка, и восприятие боли уменьшилось — не то чтобы совсем исчезло и стало несущественным, но о нём можно было забыть.

Горгулья развернулась, описав широкий полукруг, её яростно работающие конечности пропахали борозду на газоне, и напала снова. К тому моменту, когда горгулья добралась до него, Тави был на ногах и в последнюю секунду отступил на шаг в сторону, его меч плавным движением рассёк уродливое плечо горгульи.

Как только он нашёл слабое место, он использовал своё преимущество, и пока горгулья пыталась снова к нему развернуться, Тави погнался за ней, держась вплотную к её боку так, что она не могла до него дотянуться.

Единственный недостаток этой тактики заключался в том, что он должен был двигаться и никак не мог улучить момент, чтобы прочно встать на обе ноги, нанести удар и прикончить каменную фурию, но он снова и снова рубил её голову и плечи своим коротким клинком, вырезая клиновидные куски из тела горгульи.

Затем поврежденная нога подвела его и отказалась держать его. Он упал на одно колено и горгулья повернулась к нему.

Без пространства для разбега масса горгульи представляла меньшую угрозу при столкновении, но сила ее была чудовищна.

Тави поднырнул под атакующие конечности и направил бронированное плечо в грудь горгульи, крича и инстинктивно призывая силы земли под его ногами. Мощь земляного заклинательства хлынула через него и…

… и остановила горгулью.

Тави издал рык и двинулся вперед против фурии земли, используя каждую унцию силы, которую мог собрать. Он продвинулся на дюйм, потом еще на шесть, и затем вдруг фурия земли оступилась и под давлением упала на спину.

Меч Тави взлетел, и он направил тяжелый удар в выемку на груди горгульи, в точку, где, как он знал, горгулья наиболее уязвима.

Меч ударил с еще одним фонтаном искр, и туловище горгульи треснуло и разломилось, затем разлетелось на дюжины кусков со звуком, похожим на гром. Сила, с которой куски сталкивались друг с другом. заставляла их крошиться, некоторые из них ещё дёргались, в них до сих пор ощущалось присутствие фурии.

— Варг! — рявкнул Тави. — Вставай! — Его знание канимского языка едва ли было всесторонним, но он мог произносить довольно много слов. — Варг! Нарш ралг, вороны тебя забери!

Он подошёл к каниму, на несколько секунд ощутив зависть, и осмотрел его. Нога Варга сильно кровоточила в том месте, где в неё вонзилось копьё, но не было похоже, что задета артерия.

Его чёрный мех был покрыт пылью от разбитого вдребезги камня, а на каждой части его тела Тави заметил множество глубоких и мелких порезов. Он не был достаточно знаком с физиологией канимов, чтобы сказать с полной уверенностью, но грудная клетка Варга выглядела деформированной, а одна рука наверняка была сломана.