Кельсер рассмеялся.

— Ты останешься здесь. Уедем только мы с Йеденом. Мне нужно проверить армию, а Йеден сменит Хэма, чтобы тот мог наконец вернуться в Лютадель. Еще возьмем моего брата, доставим его в Венниас, к новообращенным членам братства. Хорошо, что ты уже вернулась… я хочу, чтобы ты немного поработала с Маршем до нашего отъезда.

Вин нахмурилась.

— С Маршем?

Кельсер кивнул.

— Да, он же туманщик, охотник. Бронза — один из наименее полезных металлов, особенно для рожденного туманом, но Марш говорит, что может научить тебя нескольким штучкам. Возможно, это твоя последняя возможность потренироваться с ним.

Вин посмотрела на суетящихся рабочих.

— А где он?

— Почему-то опаздывает.

— Он скоро придет, дитя, — сказал лорд Ренокс. — Может, ты пока пойдешь в дом, перекусишь?

«Я в последнее время и так слишком часто перекусываю», — подумала Вин, стараясь скрыть недовольство.

Вместо этого она отправилась бродить но двору, рассматривая товары и рабочих, старательно укладывавших в телеги короба и мешки. Двор уже прибрали после дождя, и, хотя кое-где еще виднелись черные пятна, Вин не приходилось подбирать подол, чтобы не испачкать его.

К тому же пепел удивительно легко отстирывался от одежды. Если использовать определенный сорт дорогого мыла, то даже белые вещи становились абсолютно чистыми. Именно поэтому знать всегда выглядела безупречно. И именно это так сильно отличаю ее от скаа.

«Кельсер прав, — думала Вин. — Мне стало нравиться изображать знатную леди».

У Вин вызывали опасения происходящие с ней перемены. Раньше ей приходилось думать только о том, как бы не умереть от голода и избежать побоев. Теперь она размышляла о долгих прогулках в карете и о кавалерах, опаздывавших на свидания. Чем все это кончится?

Вин вздохнула, шагая мимо тюков. В некоторых лежало оружие — мечи, боевые дубины, луки; другие мешки явно были набиты продовольствием. Кельсер говорил, что для обучения армии нужно гораздо больше зерна, чем железа.

Вин осторожно провела рукой но коробам, сбоку, чтобы не задеть слой пепла. Она давно знала, что сегодня груз отправят на баржи, но не ожидала, что Кельсер уедет вместе с ним. Наверняка он решил это совсем недавно — ведь даже новый, куда более ответственный Кельсер оставался весьма импульсивным человеком. Может, это и полезно для руководителя мятежников. Он не боялся новых идей, когда бы они ни возникали.

«Не следовало ли попросить его взять меня с собой? — рассеянно подумала Вин. — А то я уж слишком заигралась в леди».

На днях она поймала себя на том, что сидит в карете идеально прямо, хотя никто не видит ее. И испугалась, что теряет свои инстинкты: для нее естественным стало ощущать себя леди Валетт, а не Вин.

Но разумеется, она не могла уехать. Она должна была присутствовать на обеде у леди Фласин, не говоря уже о бале в Доме Хастинг… бал обещал стать главным событием месяца. И если Валетт на нем не появится, ей понадобится потом несколько недель, чтобы загладить эту оплошность. Кроме того, на таких балах всегда присутствовал Эленд. И если она исчезнет, он может забыть о ней.

«Он уже забыл, — сказала себе Вин. — Он почти не говорил с тобой на трех последних приемах. Опомнись, Вин! Это просто еще одна игра. Ты завоевываешь определенную репутацию, чтобы собирать сведения, а не для того, чтобы флиртовать на танцах».

Она кивнула, приняв решение. Рядом с ней несколько мужчин укладывали груз на телегу. Вин остановилась рядом с ящиками, наблюдая за действиями скаа. Если верить Доксону, армия почти готова…

«Мы просто ждем подходящего момента, — подумала Вин. — Наверное, слухи уже расползаются».

Это было хорошо… если, конечно, слухи не начнут расползаться слишком быстро.

Вин несколько мгновений наблюдала за рабочими, ощущая нечто странное. Рабочие выглядели слишком рассеянными. Потом Вин поняла, что именно их отвлекает. Они то и дело поглядывали в сторону Кельсера и перешептывались. Вин подошла чуть ближе, скрываясь за тюками, и воспламенила олово.

— …точно он, — едва слышно говорил один из рабочих. — Я видел шрамы.

— Он такой высокий, — сказал другой скаа.

— Конечно, высокий. А ты чего ожидал?

— Он выступал на том собрании, на котором я решил прийти сюда, — прошептал кто-то еще. — Выживший в Хатсине…

В тоне рабочего слышалось благоговение.

Мужчины направились к горе мешков. Вин вскинула голову и осторожно пошла между рабочими, прислушиваясь. Не все говорили о Кельсере, но очень многие. И еще Вин услышала несколько упоминаний об одиннадцатом металле.

«Вот оно что, — подумала Вин. — Дело не в мятежниках, а в Кельсере…»

Люди говорили о нем тихо и уважительно. Почему-то Вин стало неловко. Ей, наверное, никогда не придется услышать, чтобы так говорили о ней самой. Что ж, Кельсер действительно преуспел. Сила его личности была такова, что слухи разрастались сами собой.

«Интересно, сохранит он свое влияние, когда развернется настоящая борьба?»

Другие члены команды явно не стремились к лидерству, но Кельсеру, похоже, это нравилось. Неужели он действительно доведет дело до мятежа? А потом… сможет ли он отказаться от такой власти?

Вин остановилась, задумавшись. Кельсер — хороший человек и, наверное, мог бы стать хорошим правителем. Однако если он попытается взять власть, это будет предательством… если учесть обещание, которое он дал Йедену. Вин этого не хотелось.

— Валетт! — окликнул ее Кельсер.

Вин слегка вздрогнула, чувствуя себя виноватой. Кельсер показал на карету, въехавшую во двор особняка. Марш. Вин вернулась к Кельсеру и Реноксу: она подошла как раз в тот момент, когда карета остановилась.

Кельсер улыбнулся, кивком указывая на Вин.

— Нам нужно время на сборы, — сказал он Маршу. — Если у тебя нет других планов, может, покажешь малышке что-нибудь новенькое?

Марш махнул рукой в сторону балкона.

— Подожди меня там.

Вин открыла рот, чтобы ответить, но что-то в выражении лица Марша заставило ее промолчать. Марш напомнил ей о тех днях, когда она не имела нрава говорить при старших. Она резко развернулась и пошла к особняку.

Чтобы добраться до балкона, много времени не понадобилось. Вин придвинула кресло к чистым деревянным перилам и уселась. Конечно, на балконе царила абсолютная чистота, нигде не было ни пятнышка сажи. Внизу Марш все еще разговаривал с Кельсером и Реноксом. Вдали Вин видела голые холмы и бесплодные пустоши за городом, освещенные красным солнцем.

«Я всего несколько месяцев изображаю знатную леди и уже стала думать не так, как прежде…»

В те годы, когда она путешествовала с Рином, она не считала равнины «бесплодными».