прошу вас! – взмолилась Жильберта. – Я словно бы все еще слышу прокурора Галлерса, и, знаете ли, это отнюдь не забавно – особенно когда исходит из ваших уст.

Лионель прикусил сигарету, стараясь скрыть саркастичную улыбку, в то время как выражение лица мадам де Праз осталось совершенно невозмутимым.

Глава 15

Фуркад, ангел-хранитель

Всякий знает: время – деньги, и наоборот, что справедливо для всех стран земного шара, хотя чаще других этим выражением пользуются англичане.

Обри, у которого было не так много времени на операцию по дискредитации Марея – Фредди, уже получил от мадам де Праз – через посредничество Лионеля – средства, необходимые для выполнения порученной ему сложной миссии. Как только Лионель покинул его, Обри открыл бумажник, переданный ему графом: обнаружившаяся внутри сумма вполне удовлетворила привратника. Похоже, «Бару Котерии» предстояло в эту ночь стать местом веселой пирушки.

Обри тут же наметил план действий. Он притворится, будто удачно провернул кое-какое дельце и сорвал неплохой куш, поэтому, как добрый малый, у которого завелись деньжата, просто обязан угостить всех, кто готов разделить с ним радость.

Вечером, немного выпив для храбрости, привратник, будто бы невзначай, уселся с Фредди Ужом за один столик.

Тот, как ни странно, ничуть не удивился, и Ява тоже. Прижавшись к плечу Фредди, она гладила его по волосам, счастливая одним тем, что сидит рядом. Она узнала в Обри типа, который крутился в «меблирашках», но не придала этому значения, решив, что он поселился по соседству, потому и стал завсегдатаем бара.

Привратник, игравший роль щедрого весельчака, беспрестанно вскакивал из-за стола и наполнял многочисленные стаканы, которые подставляли ему желающие выпить на дармовщину. Он постарался долго не задерживаться возле Фредди, однако между делом шепнул ему, как человек, у которого в нетрезвом виде развязался язык, что вот, дескать, и ему повезло, и на его улице праздник. Бывает же такая удача, когда вчерашний бедняк, с которым никто не считался, взял да и стал почти богачом.

Фредди и Ява выслушали его, даже не моргнув, с одним и тем же выражением коварных и свирепых хищников, в полной мере осознающих свою силу, и двусмысленной улыбкой, не предвещавшей ничего доброго, – от такой, как правило, бросает в дрожь.

Тарелки уже стопками громоздились на столе, блюда выносились одно за другим, и каждый сам накладывал себе что хотел. Гости наперебой требовали пива, вина, горчицы и корнишонов. Вскоре некоторые уже играли в карты, словно и позабыв о своем амфитрионе, другие, видя в Обри простака, старались польстить ему, обманом войти в доверие и выманить денежки. Но привратник был почти трезв – он лишь изображал, что много пьет, – и исподтишка следил за соседями, особенно за одним странноватым парнем.

Внешне тот походил на служащего и держался особняком, хотя изо всех сил пытался казаться в этой компании своим человеком. Он почти не пил, не курил и, хотя сидел недалеко от заклинателя змей, все время смотрел в другую сторону, что не ускользнуло от внимания Обри, который предположил, что парень подслушивает, о чем беседуют Фредди и его любовница. «Жаль, – мысленно посетовал привратник, – что ухо – не глаз и нельзя определить, слушает оно или нет, в то время как увидеть, смотрит глаз или нет, вполне возможно. В неизменном и невыразительном облике уха есть нечто раздражающее: никогда не знаешь, что оно делает, сколь тонким обладает слухом, внимательно или же, наоборот, рассеянно слушает? Спит или же все-таки воспринимает весь этот мир звуков, выуживая из окружающих шумов нужные, стараясь ничего не упустить даже из самой тихой беседы. Вот животные – другое дело! В большинстве своем они способны навострить ухо, повертеть им туда-сюда, уловить, откуда идет звук. Человеческое же ухо – орган никчемный: и глупости делает, и соображать мало что соображает».

Между тем молодой служащий, делавший вид, что он совсем не смотрит на Фредди, то и дело обращал к Ужу свое коварное ухо, так что через какое-то время Обри видел из всего бара лишь этот хитроватый профиль с ухом посередине – профиль, казавшийся целым лицом – лицом акустическим, этаким лицом-«локатором».

«Надо бы подкатиться к этому типу, – подумал Обри. – Теперь я вспомнил: он и в прошлый раз околачивался тут, в баре».

Обри в который уже раз поднялся, прошел к стойке, купил пачку сигарет, вернулся и тяжело опустился на свободный стул между каким-то подвыпившим толстяком и человеком с подозрительным ухом. Тот вежливо отодвинулся, давая незнакомцу место. По всему было заметно, что этот «слухач» – юноша воспитанный и благонравный.

Обри фамильярно хлопнул его по плечу и завел беседу в простодушно-грубоватой манере. Собеседник отвечал вполне доброжелательно, но явно пересиливая себя. Тогда Обри наполнил стаканы вином и предложил выпить. Юноша, извинившись, отказался, однако привратник с упорством алкоголика настаивал на своем.

– Простите, не буду, – твердо произнес «мученик». – Не привык много пить.

– В таком случае, – пробормотал Обри, имитируя сбивчивую речь и заплетающийся язык, – какого черта вы тут торчите, любезный?

– Поймите, мсье, я… я – писатель, собираю материал…

– Каково!.. – пробурчал Обри, прикидываясь обиженным. – Совсем страх потерял? Эй, друзья! – крикнул он на весь зал. – Тут у нас какой-то писака…

Но пьяная публика никак не отреагировала на эти слова. Его давно никто не слушал: каждый развлекался на свое усмотрение.

Фредди и Ява уже встали, намереваясь уйти – вместе с собачкой Бенко.

Обри сделал вид, что ему тоже пора, и поплелся за парочкой, на ходу бормоча:

– У-хо-жу… У-хо-жу…

– Нет, папаша, ты не с нами, – заявила Ява. – Ты нам не нужен, да и пьян в стельку.

– Как-то это… не по-товарищески, – икнул Обри. – Фредди, как-то это, знаешь ли, не по-товарищески.

– Ага-ага! – сквозь зубы процедил Уж. – Ступай уже… куда там тебе. До чего ж надоедливый тип!

– Фредди! – взмолился шпион. – Дай мне руку. Ты ведь мне друг?

Апаш вяло пожал пьянице руку и, сопровождаемый небольшим кортежем – потаскушкой и пуделем, – удалился.

«Ничего, – успокоил себя Обри, – для начала сойдет. Главное – отношения уже завязаны, да и как иначе, если вино и пиво льются рекой и на дармовщину».

Он готов был поспорить, что и так называемый писатель умотает из бара вслед за Фредди. Так оно и случилось. Благонравный юноша моментально расплатился по счету и был таков. «Кто этот желторотый юнец и почему пасет Марея – Фредди? – озадаченно подумал Обри. – Кто-то определенно нанял парня для слежки». Раздраженный наличием конкурента, привратник беззвучно выругался, но, будучи человеком хитрым и осторожным, отложил задачу выяснения личности «писателя» на более подходящее время.

* * *

Проснувшись около девяти утра,