Лежит, ухом одним чуть дергает. А глаза хитрые-хитрые, словно что-то уже натворила. И когда умудрилась, а? Рейвар провел по длинному лисьему носу, который просто обязан вечно куда-то влезать.

— Как себя чувствуешь?

— Словно всю ночь пила, гуляла, дебоширила… — Она сузила глаза и попыталась усмехнуться, что на лисьей мордочке отразилось как дерганье усов. — Я, кажется, начинаю понимать котов, когда они лапами переминают. Вот… как они это делают, а? — попыталась она запустить в него когти.

Перевернувшись на спину, он переложил передние лапы Лисы себе на живот, заодно и когти из себя вынул — ей все игры, а впилась она в него довольно ощутимо. Хвиса сопротивляться не стала, положив голову на черные лапки. Замерев, как тогда на берегу реки.

По ощущениям, он проспал не больше трех часов, но за это время великолепно отдохнул. Такого умиротворения давно не испытывал. Вот если бы еще кое у кого шило с места не сдвинулось!

— Ой, забыла. Кай просил вам чашу отдать! — подскочила эта рыжая зараза, существенно попрыгав на его животе. И, судя по пакостному выражению морды, специально. Добрая Лисочка!

— Какую чашу? — нахмурился Рейвар.

— Ту самую, с мышками, — раздалось откуда-то из сумы, в которую хвиса залезла чуть ли не по хвост.

Он даже особо не удивился, когда в зубах Лисы оказалась чаша из красного стекла. К сожалению, пришлось разочаровать светящуюся от гордости хвису:

— Эта чаша сейчас совершенно бесполезна.

— Почему? — погрустнела она.

Рейвар взял тонкое стекло в руки и, придерживая за металлических летучих мышей, поднял на уровень лица. Работа действительно удивительная. Нет, внешне чаша сработана не очень искусно, медные мышки давно истерты тысячами рук, а стекло помутнело, зато магическое излучение от нее шло просто феерическое. Все оттенки красного и золотого сливались в нем, словно Рейвар держал в руках факел, магический огонь, способный утолить жажду. Странная вещь, как и сама вампирья природа. До сих пор никто не может понять, как они умудряются из крови живых, разумных существ добывать такое количество силы, а те, кто знает великий секрет, молчат под страхом смерти.

Им с братом, как потомкам высших вампиров, эта тайна известна. Вот только в случае с Рейваром она практически бесполезна — пить кровь для него слишком опасно.

Чаша же предназначалась именно для этой священной жидкости.

— Ее создали несколько тысячелетий назад, когда наш мир еще не был закрыт от чужого проникновения. Именно тогда один из старейших высших вампиров заметил — кровь иномирцев куда более питательная и дает колоссальные возможности. В те времена гостей из других измерений у нас было довольно много, как потом выяснилось, они готовили захват нашего мира. Но вампирам и в голову не приходило считать простых людей достойным врагом. Хотя кто знает. Группа высших в это время планировала захватить мировое господство, и для этого они создали подобные чаши в качестве замены привычным ритуалам. Мало кто знает: вампиру недостаточно просто высосать кровь у первого встречного. Существо должно иметь довольно слабую телесную оболочку, следовательно, быть молодым, до тридцати лет, и обладать определенными магическими способностями. Кроме того, необходимо совершить особый ритуал…

Вот как объяснить ей, каким образом вампиры через чужую кровь могут впитывать магические потоки мира? Он сам до конца не может объяснить себе возможность такого. Эх, не зря у вампиров проблемы с богами — тем явно не нравится, когда у них отнимают пищу.

— Неважно, что за ритуал, в общем, чаша настроена на подготовку крови к употреблению. Но только крови пришлых людей. У них связь с нашим миром немного иная, они прошли границы. — Он потер ладонями лицо, пытаясь сформулировать то, что и сам мало понимал. — Так или иначе, когда иномирцы со своим механическим оружием напали на наш мир, вампирам стало как-то не до амбиций. Чаши были использованы во благо, а не во вред. Захват провалился, боги нашего мира вышвырнули отсюда людей с их машинами и запечатали границы, так что к нам теперь извне никто проникнуть не может.

— Совсем-совсем не может? — вытянулась мордочка Лиски.

— Совсем. Боги за этим строго следят. Они же и чаши все разбили, не знаю, как эта уцелела. Неужели теншуа настолько стар?..

— Этот гламурный ангелочек? Да запросто! И что, значит, чаша бесполезна без крови иномирца?

— Лис, ты меня вообще слушаешь, а? Я это тебе уже несколько раз повторил.

— Ну, можно мне помечтать? А если бы не это, что можно было бы сделать, ну чисто так… если прикинуть… теоретически.

Рейвар поднял древний артефакт на кончиках пальцев, чувствуя, как переплетаются его магия и магия чаши, узнавая друг друга. Раньше он не рисковал так своим спокойствием, но Лиска все равно разбередила старые раны и несбыточные мечты.

— Кровь, выпитая из этой чаши, может дать огромную силу любому потомку вампира, тем более произошедшему от одного из малочисленных оставшихся высших. Такое родство имеется только у меня, для остальных это не более чем предмет старины. — Он говорил отрешенно, погруженный в собственные мысли, наверное, боясь даже себе признаться, насколько больно его задела эта насмешка неизвестного бога по имени Кай. Если раньше Рейвар смотрел на чашу как на пустую игрушку, то сейчас полностью оценил, насколько ее магия нужна. Магия, к которой нет доступа.

— И что бы ты мог предпринять? — продолжала издеваться Лиска, переминаясь с лапы на лапу.

Наклонившись, чтобы поставить чашу, он другой рукой схватил хвису за лапу и, рискуя быть покусанным, подтянул к себе, усаживая на колени. Лиса приоткрыла глаза и начала приподнимать прижатые к черепу уши. Неужели настолько боится его? Но, немного поерзав, она устроилась у него на коленях совсем как раньше, позволяя гладить мягкую рыжую шерстку.

— Вампиры с оборотнями вообще редко дружбу водят, а вот мой папочка отличился. В итоге мне достался весь спектр его вампирских возможностей, но с ограничением — я не могу пить кровь. При этом происходит непроизвольный оборот во вторую ипостась оборотня, которую лучше не выпускать.

— У тебя есть вторая ипостась? — округлила глаза Лиска.

— Есть. Но лучше бы не было. Обычно оборотень сохраняет разум и контролирует себя во время превращения. Но у меня разум полностью растворяется во второй сущности, и я превращаюсь в жуткое кровожадное чудовище.

Лиска моргнула и прикрыла глаза, уткнувшись носом ему в бок. Ядвига поступала примерно так же, когда кто-то касался этой темы. Им, рожденным двуипостасными, тяжело принять сам этот факт. Вот только в глазах других оборотней он обычно видел сожаление и страх, страх потерять второго себя. А в Лискиных глазах — боль и нежность.

Он улыбнулся, чувствуя, как в груди теплеет от очередного подтверждения его надежд. Странно, Рейвар сам не заметил, как рассказал ей многое из того, что чужим знать никак нельзя, но ничуть не расстроился. Сейчас было так спокойно и хорошо, хотелось просто поверить.