Но ничего подобного не понадобилось. Э. Хонеккер вспоминал позже: «У нас были все основания полагать, что на подобного рода акцию, которая была осуществлена исключительно на нашей территории, НАТО не сможет ответить военной агрессией. Из находившейся в нашем распоряжении информации следовало, что США, основная сила НАТО, без которой военное вмешательство было бы немыслимо, руководствовались в отношении Западного Берлина вполне определенными интересами. Это были: неизменный статус Западного Берлина, присутствие в Западном Берлине трех западных держав, надежное сообщение между Западным Берлином и ФРГ. Наши меры по обеспечению границ не затрагивали ни одного из этих пунктов». О том же свидетельствуют и размышления Кеннеди. По словам его советника К.Х. Ростоу, он был готов к такому повороту событий и за несколько дней до случившегося говорил:

— Потеряв Восточную Германию, Советский Союз лишился бы Польши да и всей Восточной Европы. Он должен что-то предпринять, чтобы остановить поток беженцев… Может быть, стена? Мы не сможем выступить против. Я могу объединить альянс для защиты Западного Берлина, но не в силах удержать открытым Восточный Берлин.

Правда, не столько для острастки, сколько для того, чтобы внушить обывателю впечатление решимости сломать преграду из колючей проволоки, у Бранденбургских ворот и на Фридрихштрассе в течение двух дней в конце октября стояли с работающими моторами американские бульдозеры, а с другой стороны, развернув в их сторону свои пушки, в боевой готовности находились советские танки. В последний день работы XXII съезда КПСС маршал Конев доложил Хрущеву, что американская техника отведена от стены, и получил от него указание сделать то же.

Как реагировали многие восточные немцы на возведение стены в центре Берлина, мы теперь можем судить по кадрам американского документального фильма «Холодная война», показываемого по российскому телевидению. А как реагировало советское общество?

11,5% опрошенных в 1998 г. и 18% опрошенных в 1999 г. отвечали, что видели причину Берлинского кризиса, согласно официальной версии, в происках империализма.

«Оставшихся в Западной Германии врагов поддерживают капиталисты Америки и Европы», — была уверена стеклодув К.П. Лабзина с завода елочных игрушек в Москве. «Агрессивность Запада в отношении восточных немцев и социалистической системы» винила во всем З. Г. Сиротина из деревни Слобода (Ленинский район Московской области), работавшая в оранжерее совхоза им. Ленина. «Попытка Запада развязать войну» была несомненна для инженера Московского завода «Красный Октябрь» В.В. Токарева. «Ясно, империалисты виноваты!» — была уверена Н.А. Торгашева из Рузаевки в Мордовии. «Германию считали тогда врагом», — поясняла бухгалтер базы № 1 ГУ материально-технического снабжения МПС в Ховрино А.Н. Бородкина. Военврач Е.П. Лукин из в/ч 44026 считал, что «Запад может дурно влиять на социалистический блок». Для рядового Советской армии А.Г. Гришина, служившего тогда в учебном полку в Олимписдорфе около Берлина, причина («как нам говорили») заключалась в множестве шпионов.

«Для детей войны западный сектор Берлина всегда ассоциировался с фашизмом», — поясняла Г.В. Свердлова из Мингечаура в Азербайджане. «Страны НАТО пытались развалить ГДР через Западный Берлин», — объяснял офицер в/ч 44526 В.А. Лавровский. Верил, что «американцы проникали через Западный Берлин на нашу территорию», рабочий Красногорского оптико-механического завода В.Д. Бакин. «У СССР хотели отнять плоды Победы», — полагал слесарь предприятия п/я 577 в Химках А.В. Ашурков. «Запад пытался пересмотреть результаты Второй мировой войны», — верила работница поселкового совета в поселке Луч Чеховского района Н.П. Шишова. Американцы и англичане, по мысли конюха из колхоза «Путь к коммунизму» в подмосковной деревне Верескино Н.М. Зайцева, хотели прибрать к рукам всю Германию. В руководителях Западного Берлина видел виновников обострения ситуации врач-терапевт В.В. Макаров из в/ч в Загорске-6. О немецких реваншистах упоминают 10 респондентов, о своем настороженном отношении к немцам вообще — еще 1 респондент. В контексте противостояния СССР и США виделся этот кризис лейтенанту

A. П. Лашкевичу из военного городка в Куровском.

«Верили правительству безоговорочно», — вспоминала потом Г. Н, Щербакова, учительница Кондыринской школы в Клинском районе. «Мое мнение целиком зависело от газет», — уточняла

B. В. Беляева, медсестра из Института скорой помощи им. Склифо-софского. «В прессе писалось, что в ФРГ поднимают голову фашисты», — указывал Н.Л. Хаустов, курсант Ленинградского военно-морского инженерного училища им. Дзержинского. Видела так, как ей преподносили преподаватели, Н.Л. Иванова, студентка Ижевского медицинского института.

Несколько иначе причины кризиса виделись 10,5-11% опрошенных.

Оговариваясь, что она «не политик», А.Н. Никольская, медсестра из детских ясель Водздравотдела в Икше Дмитровского района, рассуждала: «Зачем нужно было делить Берлин? Он должен был быть единым, побежденный и завоеванный советской армией». «Если мы выиграли войну, то Берлин должен подчиниться нашему влиянию», — соглашалась с ней А.Л. Табурина из Ивантеевки. «Берлин должен быть советским», — был уверен рабочий Загорского оптико-механического завода А.Г. Андриенко. «Весь Берлин должен был быть советским, а всех нежелающих надо было успокоить навечно», — весьма категорично говорил А.П. Козюков, прокурор в Плавском районе Тульской области.

В противостоянии НАТО и ОВД видел причины кризиса

A. И. Митяев, инженер ОРГ «Алмаз» в Москве. «Все виноваты», — соглашался чекист Л.Ф. Колчин, служивший в ГДР. В борьбе двух сверхдержав — Г.М. Козлов, офицер военного гарнизона Кубинка-1. В противоборстве двух систем — М.Д. Филиппов, офицер из Ельца. В столкновении двух идеологий — В.И. Пастушков, офицер одной из частей береговой артиллерии Балтийского флота. Авантюризм с той и другой стороны видела работница Истринского горсовета А.В. Копейкина.

«В разных путях развития обоих германских государств» видела причину кризиса работница Бабушкинского райздрава П.П. Хлопце-ва, «в разных убеждениях», — студентка физико-математического факультета Ленинградского университета И.Г. Шабанова, в отставании ГДР от ФРГ — рабочий предприятия п/я 41 в Подольске А.Д. Арвачев. В том, что ГДР и ФРГ нужно было окончательно разъединиться — доярка из деревни Зайчевка в Тульской области Т.П. Кищен-ко. «В разногласиях с Западом» видели ее шлифовщица с завода «Фрезер» Н.В. Подколзина и ряд других респондентов. В «холодной войне» — инженер предприятия п/я 577 в Химках А.В. Анисимов, инженер Московского энергетического института А.В. Митрофанов и работник Ленгипростроя И.Ф. Григорьев. В «противостоянии двух миров» — курсант Московского военного пехотного училища

B. А. Куприн, шофер МПС М.А. Гук и бригадир из подмосковного колхоза им. Ленина П.И. Ковардюк. В борьбе СССР и США за влия-ние в мире — инженер предприятия п/я В2431 Э.А. Шкуричев.

«Хотели добра, а неблагодарные люди, которым мы дали свободу, не пожелали этого принять», — полагал московский рабочий Б.А. Глухов. «Говорили, что в ГДР голодно», — вспоминала официантка одного из московских кафе Н.Н. Сныткова. Рабочий Мосстроя М.М. Гурешов видел первую причину в том, что люди бежали в ФРГ, а вторую в более дешевых продуктах на востоке, что создавало условия для спекуляции ими и подрыва экономики ГДР. А рабочий завода № 30 А.И. Кирьянов, соглашаясь, что главная вина лежит на западных державах, в то же время подозревал, что «и наша страна приложила к этому руку».