— Ты руководишь нашей авиацией. Если будешь плохо использовать самолеты, сам знаешь, что тебя ждет.

Обращаясь к командующему тылом Красной армии, Сталин сказал:

— Начальник тыла обязан доставлять на фронт материальную часть и людей. Делай это как следует, иначе будешь повешен, как это делается в нашей стране.

Заканчивая тост, Сталин кричал тому, кого называл:

— Подойди!

Маршал или генерал торопливо подбегал к Сталину, чтобы чокнуться с ним. Французский гость покинул ужин при первой возможности. Провожая де Голля, Сталин мрачно посмотрел на переводчика Бориса Подцероба, помощника Молотова, и вдруг сказал ему:

— Ты слишком много знаешь. Мне хочется отправить тебя в лагерь.

«Вместе с моими спутниками, — пишет в воспоминаниях де Голль, — я вышел. Обернувшись на пороге, я увидел Сталина, в одиночестве сидевшего за столом. Он снова что-то ел».

По случаю победы над Германией Сталин смилостивился над женой члена политбюро и председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Ивановича Калинина.

Екатерина Ивановна Калинина к тому времени уже почти семь лет находилась в заключении.

В 1939 году в Свердовске в пересыльной тюрьме писательница Галина Серебрякова, имя которой уже упоминалось в этой книге, встретила много москвичек, осужденных как члены семьи изменника Родины.

— Вы знаете, кто вон там в углу сидит на мешке с вещами и пьет кипяток? Не узнаете? — спросила ее одна из давнишних знакомых.

Серебрякова внимательно посмотрела на высокую худую простоволосую женщину:

— Не знаю.

— Да что вы! Это же Екатерина Ивановна Калинина, жена Михаила Ивановича Калинина.

Серебрякова была поражена.

— Ну да, она самая. Муж — наш президент, а она осуждена как шпионка. Вот судьба… А ведь прожили они всю-то жизнь в согласии! Каково ему теперь?..

Серебрякова в прежней жизни была знакома с женой Калинина. Ей всегда нравилась эта простая, жизнерадостная женщина, говорившая с легким приятным эстонским акцентом.

— Главное, не горюй, — говорила ей жена Калинина. — Быть не может, чтобы нас скоро не выпустили, год потерпи, не больше. Убедили Сталина пробравшиеся в органы враги из иностранных разведок, что кругом измена, но он скоро разберется в этом. Партию не обманешь.

9 мая 1945 года жена президента обратилась к Сталину:

«Я, Калинина Екатерина Ивановна, была арестована и осуждена по ст. 58 к заключению в ИТЛ в 1938 году сроком на 15 лет. Я совершила тяжкую ошибку, усугубленную тем, что Вы своевременно мне на нее указывали, а я эти указания не учла. Такое несознательное отношение к своему положению и к окружающим людям повлекло за собой тяжкие поступки, за которые я несу суровое наказание.

Я полностью сознаю свою вину и глубоко раскаиваюсь. Эти проступки совершены мной не из сознательной враждебности, а из-за непонимания обстановки и некритического отношения к окружавшим меня людям. Уже несколько лет я нахожусь на полной инвалидности. Моя единственная надежда на Ваше великодушие: что Вы простите мне мои ошибки и проступки и дадите возможность провести остаток жизни у своих детей».

12 мая она отправила письмо на имя председателя Верховного Совета РСФСР Николая Михайловича Шверника:

«Я, Калинина Екатерина Ивановна, рождения 1882 года, была арестована 25 октября 1938 года и осуждена по ст. 58 на 15 лет ИТЛ.

Я совершила тяжкие проступки, за которые понесла суровое наказание. Я сознаю свою вину и глубоко раскаиваюсь. Но я никогда не была враждебна коммунистической партии и советской власти и эти проступки совершены мной несознательно.

Сейчас мне 63 года. Уже несколько лет медицинской комиссией я переведена на полную инвалидность. Прошу Вас о снисхождении к моему искреннему раскаянию и тяжелому положению и о помиловании меня».

24 мая это письмо нарком госбезопасности Меркулов переслал адресату — то есть Швернику, но оно не могло иметь никаких последствий. Судьбы членов политбюро и их жен решал сам Сталин.

Письмо, адресованное вождю, 5 июня Меркулов передал Поскребышеву. Тот показал Сталину. Среди бумаг, полученных вождем, была и справка НКВД о деле Калининой:

«Калинина Екатерина Ивановна, 1882 года рождения, уроженка города Вейсенштейна Эстонской ССР, эстонка, гражданка СССР, бывший член ВКП(б), была арестована 25 октября 1938 года 2-м отделом ГУГБ НКВД СССР по обвинению в антисоветской деятельности и связях с троцкистами и правыми.

Следствием установлено, что Калинина с 1929 года была организационно связана с участниками антисоветской вредительской и террористической организации правых и содействовала им в их антисоветской деятельности.

Сблизившись с рядом враждебных ВКП(б) лиц: бывшим директором Института советского права Мишель А. О., бывшим зам. директора Зернотреста Герчиковым М. Г., бывшим работником Главного управления гражданского воздушного флота Остроумовой В. П., бывшим работником ЦК ВКП(б) Островской Н. Ф. и другими участниками этой организации, осужденными впоследствии за правотроцкистскую деятельность, Калинина представляла им свою квартиру для контреволюционных сборищ, на которых обсуждались вопросы антисоветской деятельности организации, направленные против политики и руководства ВКП(б) и Советского правительства.

Имея тесное общение с Остроумовой В. П., информировала последнюю по вопросам секретного характера, что Остроумовой было использовано в шпионских целях. Работая с 1936 года членом Верховного Суда РСФСР, Калинина поддерживала связи с правыми: бывшими работниками Верхсуда Берман и бывшим работником Института советского права Пашуканис (осуждены).

Кроме того, следствием установлено, что Калинина до 1924 года скрывала о том, что ее брат Лорберг Владимир (осужден) являлся агентом царской охранки.

В предъявленных обвинениях Калинина Е. И. виновной себя признала.

Осуждена Военной Коллегией Верховного Суда СССР 22 апреля 1939 года по статьям 17–58-6, 17–58-8 и 58–11 УК РСФСР к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 15 лет с поражением в правах на 5 лет».

На письме Калининой Сталин написал: «Нужно помиловать и немедля освободить, обеспечив помилованной проезд в Москву».

11 июня Президиум Верховного Совета СССР постановил: «Калинину Екатерину Ивановну помиловать, досрочно освободить от отбывания наказания и снять поражение в правах и судимость».

Внезапное милосердие вождя объяснялось тем, что дни смертельно больного Михаила Ивановича Калинина были сочтены. Его жена, сидевшая в лагере, была своего рода заложником — все члены политбюро понимали, что никто не застрахован от гнева вождя.

Еще в начале 30-х годов члены политбюро чувствовали себя уверенно и самостоятельно, они вели реальные дискуссии между собой и даже спорили со Сталиным. Ему приходилось учитывать их мнение и договариваться с ними. Споры в большинстве своем носили не принципиально-политический, а ведомственный характер. Это была борьба за интересы собственного ведомства, за влияние и ресурсы.