— Франц, — негромко сказала миссис Лизандер. Они быстро переглянулись; их молниеносные взгляды были похожи на обмен ударами острейшими кинжалами. Затем лицо доктора снова обратилось ко мне.

— Давай же, Кори, спустимся вниз. Ты не возражаешь?

— Моя мама будет беспокоиться, — предпринял я новую попытку, хотя уже знал, что все бесполезно.

— Но ведь она думает, что ты пошел в кино, верно? Брови дока Лизандера приподнялись.

— А теперь давай спустимся вниз — и я покажу тебе, как там все у меня устроено и за что я хочу платить тебе двадцать долларов в неделю.

Дыхание у меня снова перехватило. На этот раз не от страха.

— Двадцать долларов?

— Вот именно. Двадцать долларов в неделю за толкового и понятливого ассистента-помощника кажется мне подходящей ценой. Идем?

Рука доктора подтолкнула меня к ступенькам, ведшим вниз в подвал. Его рука была сильной и уверенной, противиться ее указаниям было невозможно. Мне пришлось подчиниться. Как только я оказался на ступеньках, док Лизандер щелкнул выключателем, и лестница передо мной оказалась залитой светом. Спускаясь вниз, я слышал, как шуршит за моей спиной красная шелковая пижама доктора и шлепают по ступенькам его шлепанцы. Звук был самый что ни на есть кровожадный и ужасный. Я понял, что напуган до смерти.

* * *

Мой отец не повез мистера Джейкоба Стейнера и ли Ханнафорда в мотель в Юнион-Тауне. Проехав пару кварталов бок о бок с парой плечистых соседей, отец спросил у них, не хотят ли они сначала перекусить. Оба его спутника ответили согласием, и первым дело было решено заглянуть в кафе “Яркая звезда”.

— Мы бы хотели расположиться в той кабинке, что в самом конце зала, — попросил отец Кэрри Френч, и официантка проводила всех троих к желаемому месту и вручила каждому меню.

Мистер Стейнер снял пальто и перчатки. Под пальто у него оказался твидовый же костюм и бледно-серый жилет. Свое пальто и шляпу он повесил на стоявшую рядом вешалку. Его густые еще седые волосы были коротко подстрижены и торчали колким ежиком. После того как мистер Стейнер и отец расположились за столиком в кабинке, молодой человек стянул с себя свою бежевую куртку, под которой на нем оказалась синяя клетчатая шерстяная рубашка с закатанными рукавами, открывавшими прекрасно развитую мускулатуру. А кроме того, на правом предплечье, повыше локтя.., что-то еще.

— О Господи, — выдохнул отец.

— В чем дело? — спросил молодой человек. — Здесь не разрешено снимать куртку?

— Нет, конечно, нет.

На лбу отца высыпали капли пота, он вздрогнул. Мистер Ханнафорд присел рядом со своим старшим товарищем.

— Я хотел спросить.., эта ваша татуировка…

— Она беспокоит тебя, приятель? — Глаза молодого человека опасно сузились, не отпуская лица отца.

— Ли? — предупредительно поднял голос мистер Стейнер. — Не нужно.

Казалось, что он отдает своему псу приказ “сидеть”.

— Нет, никаких проблем, — ответил отец. — Просто дело в том…

Ему стало трудно дышать, комната внезапно закружилась вокруг него.

— Дело в том, что я уже раньше видел такую татуировку. Один раз.

Его спутники замолчали. Потом мистер Стейнер осторожно спросил:

— Я могу узнать, где вы видели такую татуировку, мистер Мэкинсон?

— Прежде чем я отвечу вам, мне хотелось бы знать, откуда вы приехали в наши края и что привело вас сюда.

Усилием воли отец заставил себя оторвать взгляд от прочерченных бледно-синих расплывшихся очертаний черепа с развевающимися крыльями, выраставшими у него из височных костей на предплечье молодого человека по фамилии Ханнафорд.

— Мы ничего не скажем тебе, — подал голос мистер Ханнафорд. — Мы не знаем этого парня, мистер Стейнер.

— Верно, Ли. Но ведь мы никого здесь не знаем. Мистер Стейнер оглянулся по сторонам, разглядывая своим орлиным взглядом посетителей кафе и оценивая обстановку, что отец, конечно, не мог не заметить. В кафе находилось не менее дюжины посетителей, кто-то обедал, кто-то потягивал из стаканов спиртное. Кэрри Френч добродушно флиртовала с парой фермеров. По телевизору передавали бейсбольный матч.

— Можем ли мы доверять вам, мистер Мэкинсон, вот в чем дело?

— Почему вы об этом спрашиваете? — удивился отец. — И почему это мне нельзя доверять?

Что-то в поведении и манере держаться обоих мужчин, в их манере быстро оглядываться по сторонам, словно профессионально примериваясь к окружающему и изучая и запоминая его детали, навело его на определенные мысли.

— Вы полицейские? — спросил он.

— В смысле профессии — нет. Но по сути — очень близко.

— Кто же вы по профессии?

— Я, как бы это сказать, занимаюсь историческими исследованиями, — ответил мистер Стейнер.

Ладно переставляя свои чудесные длинные ножки, Кэрри Френч подошла к ним, держа наготове блокнотик для заказов.

— Чем сегодня вас угостить?

— У вас есть пышки? — Мистер Ханнафорд вытащил из нагрудного кармана пачку “Лаки”.

— Прошу прощения?

— Пышки! У вас есть пышки или нет?

— Мне кажется, — терпеливо проговорил мистер Стейнер, воспользовавшись паузой, во время которой молодой человек прикуривал сигарету, — что в этой части Штатов пышки называют оладьями, Ли.

— Время завтрака уже закончилось, и мы не подаем такие блюда. — Сказав это, Кэрри неуверенно улыбнулась. — Прошу прощения, но может быть, вы выберете что-нибудь другое?

— Тогда просто принесите мне гамбургер, и все.

Ли Ханнафорд выпустил сигаретный дым сквозь ноздри.

— Господи!

— Я вижу тут куриную лапшу — она свежая? — поинтересовался мистер Стейнер, рассматривая меню.

— Сделана из консервов, но только что приготовленная.

— В таком случае, дорогая, я, пожалуй, отведаю вашу куриную лапшу.

Мистер Стейнер внимательно оглядел официантку поверх ободка круглых очков.

— А кроме того, принесите мне гамбургер так же, как и моему другу. Только хорошенько прожарьте мясо, дорогая, прошу вас.

Проушу, вот как он произнес это.

Отец заказал мясное рагу и кофе.

Кэрри задержалась у столика.

— Скажите, вы ведь приезжие? — спросила она двух незнакомцев.

— Я из Индианы, — ответил мистер Ханнафорд, — а он…

— Я родился в Варшаве, это в Польше, в Европе. И спасибо, Ли, я сам могу ответить за себя.

— Далеко же вы забрались, — заметил отец, когда Кэрри наконец отошла и понесла заказ на кухню.

— В настоящее время я живу в Чикаго, — ответил мистер Стейнер.