— Через несколько дней они привыкнут, — утешала Мейбл. — Такие хорошие девочки! Филиппа совсем как ты в ее возрасте! Прекрасная помощница, послушная и смирная.

Лорда Кембриджа встретили с распростертыми объятиями и повели в зал. Ужин был совсем простой, поскольку гостей не ждали. Потом детей уложили спать, а взрослые расселись вокруг камина, беседуя за чашами со свежевыжатым сидром.

— Ты писал, что окот в этом году был невероятно велик, — заметила Розамунда Эдмунду, — но я что-то этого не заметила. Большой падеж?

Эдмунд Болтон тяжело вздохнул.

— Давай обсудим это завтра, племянница. Тяготы путешествия изнурили тебя, а бедный кузен Томас уже клюет носом. Утром я дам тебе полный отчет о том, что произошло в твое отсутствие.

По одному его тону Розамунда заподозрила что-то неладное.

— Том уже спит, — небрежно бросила она. — Но я хочу немедленно узнать, что ты от меня скрываешь.

— Завтра, Розамунда, — повторил он.

— Сейчас! — подчеркнула она. Первый визит ко двору заставил ее ценить важность влиятельных связей. Второй — научил употреблять власть с пользой для себя.

Повелительный голос хлестнул Эдмунда словно кнутом.

Ничего не скажешь, девочка выросла и стала истинной хозяйкой Фрайарсгейта.

— Боюсь, шотландцы взяли за привычку угонять скот.

— Но как такое возможно?! — взорвалась она. — Крутые холмы всегда защищали наши отары от набегов. Что сделал ты, дабы пресечь воровство? Знаешь, кто это?

— Они обычно являются по ночам и только когда приграничная луна освещает им путь. Крадут с тех лугов, что ближе к вершинам холмов. Убили двух наших пастухов и придушили собак, чтобы не лаяли.

— Сколько овец мы потеряли? — коротко спросила Розамунда.

— Свыше сотни голов, — признался Эдмунд.

От изумления она потеряла дар речи.

— Но это недопустимо! — возмущенно воскликнула она наконец. — Сколько же раз они приходили поживиться моим добром? И ты даже не пытался этому помешать?

Крики разбудили лорда Кембриджа. Тот с любопытством прислушался.

— Но что я могу? — беспомощно пробормотал Эдмунд.

— Ты ведь знаешь, что они нападают при полной луне!

— Но не знаю, где именно будет нанесен удар. Овцы пасутся на нескольких холмах.

— Значит, следует собрать всех и разделить на две-три большие отары. Так будет проще их охранять. Поставим стражу, пусть денно и нощно находится рядом с пастухами и даст сигнал, когда нападут воры. Поднимем людей, тогда легче будет их поймать. Фрайарсгейт до сих пор считался неприступным. Если это действительно шотландцы воруют наш скот, одному Богу известно, на что они решатся в следующий раз! — воскликнула Розамунда.

— Потребуется несколько дней, чтобы собрать овец и перераспределить по отарам. Куда их гнать потом?

— Я должна подумать, — пробормотала Розамунда. — Когда настанет срок следующей приграничной луны? Я не собираюсь больше терять ни единой овцы. Пропади пропадом эти шотландцы! Интересно, Логан Хепберн тоже приложил руку к кражам?

— Не знаю, — честно заявил Эдмунд.

— Такие выходки вполне в его духе. Хочет показать, что умнее всех на свете, — фыркнула Розамунда. — Кстати, Эдмунд, где этот Клевенз-Карн?

— Зачем тебе?

— Что такое приграничная луна?! — вмешался лорд Кембридж.

— Думаю, пора нанести Хепбернам визит, — решила Розамунда. — Приграничная луна, кузен, это полнолуние, когда луна светит ярко и вокруг светло как днем. По традиции это лучшее время для набегов приграничных жителей с обеих сторон, поскольку дорога хорошо видна и можно без помех добраться до места и вернуться.

— Не уверен, что тебе стоит там появляться, — забеспокоился Эдмунд.

— Почему нет? — рассердилась Розамунда. — Ты сам говоришь, что шотландцы воруют овец, но неизвестно, Хепберны ли это. Что ж, нужно удостовериться своими глазами. Думаю, самое время ехать в гости. Если это он или члены его клана, они поймут, что мне обо всем известно. Надеюсь, нам повезет и набеги вообще прекратятся.

Если же Хепберн тут ни при чем, может, хотя бы назовет имя грабителей.

— И ты считаешь, он так тебе и скажет? — скептически буркнул Эдмунд.

— Да.

— С чего бы это? — начал он, но Томас уже посмеивался, поняв тактический замысел Розамунды.

— Дорогая моя кошечка, до чего же ты умна! Ну разумеется, он выложит тебе все, что только пожелаешь выведать. До чего же коварный замысел — заставить мужчину играть против самого себя!

Розамунда, усмехнувшись, пояснила Эдмунду:

— Логан Хепберн клянется в любви ко мне. Если это так, он наверняка захочет мне помочь, верно ведь?

— Мне это не нравится, — насупился Эдмунд. — Есть тут что-то нечестное. На тебя не похоже, Розамунда!

— Тебе придется показать ей дорогу, Эдмунд, иначе она скорее всего заблудится. Сам понимаешь, что, несмотря ни на какие уговоры, Розамунда все равно поедет в Клевенз-Карн, — вмешалась Мейбл, и Розамунда бросила в ее сторону благодарный взгляд. — Если ты к завтрашнему дню успеешь отдохнуть, девочка, сразу и поезжай.

— Нет, завтра нам нужно подготовиться к встрече с грабителями. Лучше послезавтра. Том, ты присоединишься к нам?

— Дорогая девочка, я думал, ты никогда не попросишь!

Ну разумеется! Как же я могу упустить возможность встретиться с твоим наглым шотландцем!

— Мата отведет вас, — сообщил Эдмунд, с любопытством уставясь на родственников. — Кто-то должен остаться здесь, чтобы наблюдать за приготовлениями.

— Согласна, — кивнула Розамунда, вставая. — Я устала и рада оказаться в собственной постели после стольких месяцев. Доброй ночи.

Она медленно побрела к двери.

— Почему ты не идешь за ней, старушка? — спросил Эдмунд жену.

— Нет, — покачала головой Мейбл. — Теперь это обязанность Энни.

— Ты удивлен, что она так изменилась? — заметил Томас.

Эдмунд нерешительно кивнул.

— Давно пора, но мне все-таки не по себе. Я-то думал, что ты облегчил ей жизнь при дворе.

— Род Болтонов не знатен и не влиятелен, — пояснил Том. — У меня была младшая сестра, которая умерла родами. Розамунда напоминает мне Мэри, и я полюбил ее, как свою сестру, и рад бы ей помочь, но кто меня послушает?

Нет, дорожку ей вымостила дружба с королевой. Она сама расскажет тебе все, но ее величество прониклась к ней такой симпатией, что поручила вести свою личную переписку. Не официальные документы, а послания к отцу, родным, близким друзьям. Она считала, что у Розамунды прекрасный почерк.

— О, не могу дождаться, чтобы рассказать все это Генри Болтону! — простонала Мейбл.