через несколько мгновений, прикрыв глаза и словно прислушиваясь к чему-то, различимому только ему одному. — Она права. Нам всем нужно учиться — противник нас опережает. Возьми ее с собой, — велел он своему помощнику. — Я все равно окажусь на месте раньше вас, если что не так — успею предупредить.

— Ладо уж, — проворчал тот и кивнул Юльке, — собирайся. Я подожду внизу.

Оставшись одни, они посмотрели друг на друга тревожно и печально, словно эти часы спокойствия, проведенные вместе, были последними в их жизни.

— Не получится убежать, — шепотом сказала она, с трудом скрывая сожаление.

— Получится, — твердо заявил Рес. — Вечером. Завтра. Всегда. Они все теперь в долгу перед тобой. Я ведь вернулся только ради тебя.

— Может, не стоит пока заявлять, что ты снова жив и в силе? — забеспокоилась Юлька. — Что если на тебя опять начнется охота?

— Видимо, начнется, — хмыкнул он с прежней беспечностью, но, увидев ее несчастные глаза, добавил с убедительной серьезностью. — Придется все-таки стать осторожным. Теперь мне есть, ради кого, — мечтательная улыбка мелькнула на его лице, задержавшись буквально на несколько мгновений. — Надо хорошенько подумать, как защититься, и не только мне. Но сейчас два-три дня ничего не изменят. Слышала, как сегодня гвор трезвонил? Все уже знают, — подытожил он.

— Пожалуйста, будь осторожен, — шепотом попросила она и, чтобы скрыть свое волнение, принялась застегивать на нем куртку.

— Повтори мне то, что сказала тогда в Мааре, — сказал он серьезно. — В самом конце. Чтобы я никогда не забывал, что ты меня ждешь.

— Нет уж, — насмешливо заявила Юлька. — Теперь-то ты тут. Обстоятельства изменились… Боюсь, ты еще сто раз пожалеешь, что вернулся.

И поцеловала его.