Невысокая седая женщина в черном платье с норковым воротником и манжетами подошла к ней и поздоровалась по-французски. Бэлль решила, что она интересуется, что ищет покупательница. Бэлль спросила, говорит ли мадам по-английски, но ответом было качание головы. Поэтому Бэлль сняла пальто, показала на свое кружевное платье и жестом дала понять, что кто-то сбежал с ее чемоданом. Удивительно, но женщина, похоже, ее поняла. Она кивнула и указала на вешалку с повседневными платьями.

Бэлль посмотрела на предложенные наряды. Тут были хорошие простые платья, но ей необходимо было что-то более стильное, если она намеревалась подцепить богачей.

Вероятно, хозяйка заметила отсутствие энтузиазма у покупательницы, когда та рассматривала вешалки с одеждой. Она что-то сказала Бэлль и показала ей костюм-двойку.

Костюм был бледно-голубого цвета, с синей вышивкой на обтягивающем фигуру жакете. Он выглядел очень дорого и гораздо больше соответствовал тому, что искала Бэлль. Но цвет был неудачным. Бэлль улыбнулась. Хозяйка поняла, что посетительнице понравилось, и указала на пурпурное платье, потом на светло-красное и опять на костюм.

Хозяйка кивнула. Порывшись в вещах, через минуту она достала красный костюм с черной отделкой из тесьмы на груди, который выглядел довольно стильно, а потом пурпурный с черными бархатными манжетами и воротником.

Бэлль приложила к себе красный костюм и взглянула в зеркало. Он должен отлично сидеть на ее фигуре — стильный и модный, несколько экстравагантный, и цвет действительно ей шел.

Хозяйка провела девушку в примерочную, расположенную в глубине магазина. Она указала на шелковый ярлык на жакете, где было написано «Renee», и Бэлль догадалась: она пытается сказать, что костюм особенный, а не сшитый у обычной модистки. По качеству ткани, швам и даже крою костюма Бэлль видела, что он когда-то принадлежал богатой женщине. Она едва могла дождаться, когда его примерит.

Хозяйка магазина что-то щебетала по-французски у примерочной, и Бэлль была уверена, что она завышает цену, утверждая, что костюм принадлежал такой же красивой девушке, как ее покупательница.

Как только Бэлль застегнула юбку на талии, она поняла, что хозяйка костюма была одного с ней роста и комплекции, поскольку юбка идеально подходила ей по длине (всего пару сантиметров не хватало до пола) и облегала бедра, как вторая кожа. Девушка задержала дыхание, когда надевала жакет, побаиваясь, что он окажется мал, но, как и юбка, жакет сидел на ней как влитой.

— Magnifique! Il est fait pour vous[19], — закаркала хозяйка магазина, когда Бэлль вышла из примерочной. Девушка решила, что это означает, что костюм сидит хорошо.

Он идеально ей подходил. Благодаря крою ее талия казалась тоньше. Цвет костюма контрастировал с ее темными волосами, а тесьма делала его еще и стильным.

— Combien?[20] — спросила Бэлль. Это было еще одно слово, которое она выучила у мадам Албертин, когда ходила с ней на рынок.

— Vingt francs[21], — ответила хозяйка и дважды показала по десять пальцев.

Бэлль судорожно сглотнула. Она понимала, что двадцать франков — справедливая цена за такой красивый костюм, но подобная трата пробьет огромную дыру в ее бюджете. Ей была необходима хорошая одежда, чтобы заработать больше денег, но если ее план не сработает, что тогда? Кроме того, ей нужна смена белья, повседневное платье и новая пара обуви.

Хозяйка магазина вопросительно смотрела на нее. Бэлль указала на свои туфли, подняла подол, чтобы показать, что у нее нет нижней юбки, и наконец коснулась одного из повседневных платьев. Девушка достала из ридикюля двадцать пять франков и помахала ими перед хозяйкой.

Та поняла, что пытается сказать Бэлль, но это явно пришлось ей не по нраву. Хозяйка магазина что-то пробормотала, закатила глаза и с гневным видом стала расхаживать туда-сюда. Но Бэлль стояла на своем и выглядела подавленной. В конце концов женщина успокоилась. Она направилась вглубь магазина, где стояли туфли, и вернулась с несколькими парами. Вся обувь была в отличном состоянии. Аккуратные черные ботинки на пуговицах идеально подошли Бэлль; они были на невысоком каблучке и смотрелись очень элегантно.

Следом хозяйка магазина достала легкое серое шерстяное платье. Лиф спереди застегивался на пуговицы, с одной стороны имелась аппликация из темно-серых цветов. Бэлль платье понравилось, потому что оно было теплым и подходило практически для любого случая. Она дала понять, что хочет его примерить. Хозяйка полезла в корзину, достала несколько нижних юбок, панталоны и рубашку и сунула их Бэлль, как будто говоря, что она может сама выбрать то, что хочет.

Спустя час Бэлль, ликуя, вышла из магазина в сером платье и новых ботинках. Белье, которое она выбрала, красный костюм, ее вечернее платье и туфли были завернуты в коричневую бумагу. Все вещи обошлись ей в двадцать пять франков, но она чувствовала вину перед хозяйкой магазина.

Дальше по улице Бэлль увидела магазин, где продавались перья, бусы, веера и цветы для шляп. Некоторое время она смотрела на витрину, напоминая себе, что по возвращении в Англию собирается стать шляпницей. Эти мысли придали ей решимости. Она не просто заработает достаточно денег, чтобы вернуться домой, но и отложит на черный день, чтобы вернуться домой с высоко поднятой головой.

Вместе с зубной щеткой и крошечной баночкой крема для лица Бэлль купила шляпку, украшенную черным мехом, — больше всего подходившую под ее пальто и похожую на ту, что она оставила в Марселе. Вчера без шляпки она казалась себе полуодетой.

Когда Бэлль вернулась, мадам Эррисон сидела в вестибюле.

— Нашли что-нибудь? — поинтересовалась она.

Бэлль так радовалась своим покупкам, что была счастлива ими похвастаться, и когда показывала свои приобретения хозяйке, чувствовала, что та подобрела. Мадам Эррисон приложила красный костюм к плечам Бэлль и улыбнулась.

— Этот цвет вам идет, — сказала она. — Мне кажется, он принесет вам удачу.

— Merci, madame[22], — поблагодарила Бэлль и была вознаграждена улыбкой, которая осветила лицо женщины, сделав ее на десять лет моложе.

Все, что Бэлль знала о работе в гостиницах, она почерпнула у одной из девушек в Новом Орлеане, которая уверяла, что жила так в Нью-Йорке несколько месяцев и заработала кучу денег. Но каким бы отличным ни был план, Бэлль очень пугала эта перспектива. Воображение рисовало ей, как жандармы заламывают ей руки за спину и сажают за решетку. В Париже явно были тысячи проституток, которые стояли на улице, работали в борделях и гостиницах. Бэлль хотелось познакомиться с кем-то из них, чтобы узнать, как все это происходит.

На второй день пребывания в Париже Бэлль купила карту и отправилась на разведку на Елисейские поля, предположив, что именно там расположены самые лучшие гостиницы. Некоторые оказались сомнительными на вид, от других она отмахнулась из-за бдительного швейцара, и Бэлль почувствовала, что никогда не сможет здесь реализовать свой план. Остальные гостиницы с виду казались опрятными, но, глядя на входящих и выходящих оттуда людей, Бэлль увидела, что их постояльцы — простые люди, а ей необходима была гостиница, где останавливаются богачи.