— Может быть, это копия настоящего афинского палладия? — негромко предположил Малькольм. — Не думаю, чтобы Фарли смог достать оригинал. После того как римляне похитили его, он использовался в ежегодных тайных ритуалах, на которых разрешалось присутствовать только высшим посвященным. Но копия, возможно, вырезана из слитка?

— Вырезана из слитка? — эхом повторил за ним Роберт. — Да, должно быть, именно так это и сделали. Вырезали из цельного куска, отполировали до такой степени, что не осталось ни одного следа от инструментов… Бог мой, да самому искусному мастеру потребовалось, наверное, много месяцев, чтобы изваять такое!

Кит согласно кивнул.

— Иногда мы забываем про твою ученую степень, Малькольм, — произнес он с легкой улыбкой.

Малькольм чуть поклонился, принимая комплимент.

— Извинения приняты, — хитро произнес он. — И уж извинения из твоих уст, Кит, — это честь, которой можно гордиться до конца жизни.

Кит заметно покраснел.

— Тьфу. Со времени твоей помолвки ты сделался слишком сентиментальным.

Малькольм только ухмыльнулся не возражая.

— Нет, ты совершенно невыносим. — Кит отвернулся от него к Роберту Ли. — Боб, ты внес этот фаллос в каталог?

— Да. А следующий объект у нас… — у него перехватило дыхание. Взгляд его остановился на маленькой нефритовой фигурке.

— Господи, — поперхнулась Марго. — Это же Кали-Ma, танцующая на умирающем Шиве! Но… но это же индийские божества. Каким образом эта статуэтка оказалась в Риме? Не отломав при этом ни одну из маленьких деталей? — Руки, ноги, корона были столь хрупки и изящны, что свет проходил через камень почти как сквозь стекло.

— Римляне несколько раз пытались безуспешно напасть на Индию, — медленно произнес Кит. — Какой-нибудь офицер мог украсть это там, тщательно завернуть, нести на теле. И потом во времена Клавдия уже существовали кое-какие торговые контакты с Востоком. Или какой-нибудь мастер-раб мог вырезать это по памяти. Скорее всего правды мы так и не узнаем.

Роберт Ли почтительно взял со стола маленькую многорукую, многоногую танцовщицу.

— Превосходно, — шептал он. — Абсолютно превосходно! — Восторженный стон вырвался из его груди, когда он повернул статуэтку, чуть поглаживая дрожащими пальцами. — Но скажите на милость, зачем человеку, собирающему вот это, — он махнул рукой в сторону сексуальных игрушек и приспособлений, — нужно такое?

Марго вежливо кашлянула.

— Ну, танец Кали-Ma и Шивы сексуален по своей природе. Это танец жизни, символизирующий ежегодное возрождение вселенной. Шива обязан умереть, чтобы его кровь могла оплодотворить Кали-Ма, которая от этого семени родит его заново, а также урожай, плоды земные, птиц и дичь, смертоносных змей, способных чуть не мгновенно убить человека… — Она осеклась под пристальным взглядом троих мужчин, каждый из которых знал раз в пять больше, чем она сама. Первым заговорил Кит.

— Да, Марго, я вижу, что ты как следует налегала на книги. — Он покачал головой и игриво взъерошил ей волосы. — Отлично, детка. Правда, отлично.

От довольной улыбки Марго в комнате сделалось, казалось, еще светлее.

Роберт Ли тоже улыбнулся, потом занес Кали-Ма и Шиву в свой компьютерный каталог и со вздохом взялся за следующий образец.

Рассвет того дня, когда должны были отвориться Римские Врата, застал Маркуса и Скитера в довольно напряженном состоянии. Они намеревались прятаться по меньшей мере до пол-одиннадцатого — на этот раз Врата открывались в дневное время. Игр в этот день не было, значит, Люпус Мортиферус — человек куда более умный, чем могло бы показаться на первый взгляд, — наверняка будет ждать в толпе на Аппиевой дороге.

— Придется держать ухо востро, — вздохнул Скитер. — Ему сохранили жизнь, но я сделал его посмешищем всего Рима. Он наверняка горит жаждой мести — и чем кровавее, тем лучше это поможет подлатать его репутацию. Если до этого дойдет, смешайся с туристами, предлагай нести багаж — что угодно, только прорвись через Врата!

— Без тебя? — вполголоса возразил Маркус. — Без того, благодаря кому я дожил до сегодняшнего дня? Нет, Скитер, я не могу вот так бросить тебя на верную смерть.

— Ты хоть раз видел, как играет Люпус со своими жертвами?

Вместо ответа Маркус только пожал плечами.

— Если ты вмешаешься и попробуешь остановить его, он просто растерзает тебя на куски.

— Значит, надо сделать так, чтобы он нас не заметил. Будем идти осторожно, возможно, в гриме… Скитер подумал немного.

— Неплохая мысль. Надо сделать вылазку, раздобыть тебе подходящий наряд. На рынке, — добавил он, заметив озабоченное выражение лица Маркуса. — Ладно… придется мне выдумать что-нибудь, ведь у меня нет с собой моего гримировального набора.

— Ну, мы всегда можем попросить хозяина прислать к нам цирюльника. Побрившись как следует и изменив кое-что в костюме, ты вполне сошел бы за египетского купца.

— Побрившись? Бороду или как? Лицо Маркуса порозовело.

— Ну, Скитер, тебе в таком случае нужно купить себе, гм… египетское платье и ожерелье — ни один египтянин не покажется на людях без такого, — а потом… гм…

— Ну? — Идея стрижки и бритья понравилась Скитеру, но он хотел оговорить ее до конца, чтобы исключить какие-то досадные упущения, способные испортить все.

Маркус неуверенно посмотрел в глаза Скитеру.

— Тебе нужно будет обрить голову наголо.

— Наголо, — эхом повторил за ним Скитер. «Бедняга Маркус. Он боится шокировать меня. Видал бы он меня в Монголии!» — Очень хорошо. Пойду достану все, что нам нужно, и когда я вернусь, ты можешь попросить хозяина, чтобы он прислал нам цирюльника.

Маркус все колебался.

— Но мы можем себе позволить это?

— Мы не можем позволить себе обойтись без этого, — фыркнул Скитер. — И потом я думал, ты знаешь. Среди тех денег, что я подобрал во время своего круга почета, было несколько золотых аурий, да и динариев с сестерциями попалось не так уж и мало. Мы не можем позволить себе транжирить их, но эти покупки просто необходимы.

Маркус кивнул. Скитер поднялся и сжал его плечо.

— Запри дверь. Если она не запирается, придвинь к ней что-нибудь из мебели и молись, чтобы Люпус не выследил нас здесь. Если, когда я вернусь, я скажу: «Погода меняется», это будет означать, что меня схватили. Выбирайся на улицу через окошко. Сможешь пролезть?

Маркус посмотрел на маленькое окошко в задней стене и кивнул. Пожалуй, он пролезет. Конечно, он был уже не так худ, как в дни рабства, но пара недель, проведенных им в доме распорядителя арены, избавили его от нескольких фунтов веса. Во рту его до сих пор стоял вкус той размазни, которая большую часть жизни была его единственной пищей.