Известный американский юрист Алан Дершовиц, демократ, состоящий в элитном клубе Elieser Society вместе с эксминистром обороны Израиля Эхудом Бараком, пишет, что американцам было бы куда легче справиться с ИГИЛ, если бы они отказались от услуг Турции и заменили бы ее в коалиции на Израиль. Однако правительство Израиля возглавляет пока что Нетаниягу, и хотя его партия рассыпается, он по-прежнему рассчитывает на успех на выборах, инициируя досрочные праймериз. И при этом Нетаниягу в коалицию не рвется. Да и Эхуд Барак, хотя и вознамерился вернуться в политику, пока не предложил подобных услуг друзьям Клинтонам, по крайней мере публично.

И получается, что режиссеры проекта ИГИЛ, будь то американские, лондонские, проправительственные израильские или «отставные» саудовские, очень сильно подкузьмили неоконсерваторам. Будь в Анкаре в президентской должности, скажем, Абдулла Гюль, а еще лучше — кто-нибудь из правого крыла кемалистов, их игра бы складывалась без проблем: они сели бы на турецко-израильского коня и на нем вывезли Джеба Буша в президенты. Но это такая же гипотетическая ситуация, как мечты Дершовица о возвращении Эхуда Барака: реальность с ней не сходится. Реальность состоит в том, что образование под названием ИГИЛ, с одной стороны, очень сильно помогает правому израильскому правительству, с другой — ничуть не помогает Турции, а плюс к тому, вопреки ожиданиям, способствует не росту мировых цен на нефть, а напротив, демпингу. Поскольку контролирует множество месторождений и выбрасывает их продукт на черный рынок. И поэтому еще одним бенефициаром ИГИЛ, кроме Израиля, оказывается. Федеральное казначейство США, пользующееся нефтяным демпингом для накачки курса доллара. С оговоркой: такая помощь нужна Федеральному казначейству лишь на время, на тот период, когда ему требуется поддержать привлекательность гособлигаций. Поскольку высокий курс доллара — палка о двух концах.

Республиканцы могли бы порадоваться экономическим потерям России и того же Ирана, но увы, другим концом палка этого демпинга: а) бьет по интересам сланцевого углеводородного сектора, традиционно спонсирующего именно республиканцев, б)не благоприятствует конъюнктуре американо-европейского соглашения TTIP, в) благоприятна для экономик-потребителей, включая Китай. И надпартийным институтам придется решать вопрос по существу: а) заинтересована Америка в реиндустриализации или нет, б) заниматься ли ей войной с пресловутой ИГИЛ или же ее имитацией.

Будь республиканцы в Конгрессе в меньшинстве, они могли бы перед президентскими выборами возложить нерешенную проблему ИГИЛ на беспомощность Обамы. Но коль скоро у них большинство, им придется соответствовать имиджу. И значит, воодушевлять Пентагон на борьбу с ИГИЛ громче, чем это делает Белый Дом; и значит, ударить по контрабанде — ради нефтяного сектора, ради собственных спонсоров. Конечно — уж такова диалектика нашего времени — от этого немного выиграют Россия с Ираном, а проиграет правое руководство Израиля.

Впрочем, оно и так проигрывает. Как сообщала Washington Post, в ходе личной встречи «Обама обращался к Нетаниягу, как к приятелю, используя уменьшительное имя Биби, в то время как израильский премьер обращался к собеседнику официально: «Мистер президент». Обама во время встречи был расслаблен, а его собеседник, напротив, выглядел напряженным и готовым вскочить в любой момент. На ланч Обама, вопреки обычаю, израильского премьера не пригласил. А прибывшего позже министра обороны Моше Яалона в Белом Доме и Госдепе просто не приняли. И Джон Маккейн этому горю не помог.

Неоконсерваторам было бы несравнимо легче оседлать ближневосточную конъюнктуру, если бы они хотя бы получили контроль над правительством Ирака. Летом, во время иракского политического кризиса, у них был такой шанс.

Основным тезисом Дика Чейни в июне было порицание Обамы за преждевременный вывод американского контингента из Ирака. Полемизируя с ним, Рэнд Пол напоминал о том, что для самого вторжения в Ирак в 2003 году основательных поводов не было, а «ящик Пандоры» суннитского и шиитского радикализма, открытый тогда, с тех пор не закрывался.

Незадолго до этого спора спецкоры по Ближнему Востоку обратили внимание на активизацию в Багдаде бывшего банкира Ахмеда Халаби, который накануне бушевской иракской кампании усиленно распространял версию о наличии у Саддама Хусейна оружия массового поражения. Его новые претензии на пост премьера Ирака совпали по времени с серией выступлений Чейни и с новыми слухами в Вашингтоне о том, что Джеб Буш принял-таки решение о своем выдвижении.

Но у Ахмеда Халаби во второй раз ничего не вышло. После поездки госсекретаря Джона Керри в Багдад шиитское большинство в иракском парламенте поддержало совсем другую фигуру — относительно лояльного своему предшественнику Хайдеру аль-Абади.

К госсекретарю Керри в Ираке прислушивались. В течение последнего года, после избрания президентом Ирана Хасана Рухани, иракское руководство все больше проявляло политическую и экономическую солидарность с Ираном. Между тем позиция Керри состояла в том, что в коалиции против пресловутого ИГИЛ следует привлечь Иран; на одном из заседаний в Сенате он не исключил и согласования операции с руководством Сирии — тем самым, которое уже три года подряд, по официальной позиции Белого Дома, «должно уйти».

Подобный «прошиитский» подход явно расходится с позицией госсекретаря Клинтон, которая в своей июльской полемической речи воспроизвела многие тезисы Чейни касательно Ирака и Сирии одновременно. Зато вице-президент Джозеф Байден в начале октября привел в негодование глав Турции и Саудовской Аравии одновременно, напомнив об их поддержке весьма неконструктивных сил в обоих ближневосточных государствах. Потом ему пришлось извиняться, но позиция была выражена вполне определенно.

Потом наступило 12 июня с двумя знаковыми авиационными событиям. Престарелый Джордж Буш-старший в свой юбилей успешно приземлился на парашюте. Зато наутро профессиональный летчик Ричард Рокфеллер, возвращаясь в свое имение с дня рождения своего отца Дэвида (так уж вышло, что у него с Бушем-старшим день рождения приходится на одно число), рухнул в самолете, которым сам управлял, на асфальт на северной окраине Нью-Йорка.

И это было не последнее сочетание экстраординарных событий в этом году. 17 июля Bloomberg опубликовала убийственный компромат на Джеба Буша, уличив его в извлечении прибыли из продажи Китаю сланцевого газа. И мало того, что кандидат от правых экспансионистов в корыстных интересах на практике подрывает план создания Трансатлантического торгового партнерства США-ЕС, миссией которого было ограждение от китайской импортной зависимости. Он еще и торгует через пресловутые оффшоры. А главное — скрывает эти действия, равно как и доходы, от американского избирателя!

Не прошло и восьми часов, как на территорию Донецкой области посыпались осколки фюзеляжа и фрагменты тел пассажиров лайнера Boeing, который вели в тот момент днепропетровские диспетчеры. Барак Обама, узнавший об этом по телефону от Владимира Путина, повел себя после этого — по мнению обозревателей — довольно странно. Президентский борт доставил его на запланированную встречу с избирателями. Пока Обама летел, он не делал никаких звонков, хотя в его манере — звонить иностранным лидерам из кабины. Он будто ждал, не случится ли в этот день что-нибудь еще. Только по возвращении Обама стал звонить Петру Порошенко и Наджибу Раззаку, и под предлогом длительности разговора самолет изменил траекторию и сделал разворот. Премьеру Нидерландов Обама позвонил позже — уже из Нью-Йорка. Лишь после того, как обсудил с Джо Байденом два события этого дня — катастрофу лайнера и решение Биньямина Нетаниягу начать наземную операцию в секторе Газа.