Гольденвейзер со скепсисом описал ожидания от Эвианской конференции:

«Никто толком не знает, что будет твориться на этой конференции. Американские делегаты, кажется, не имеют определенного плана, а вся Европа ждет нового слова от Америки. Боюсь, что повторится история мирной конференции 1919 года»701.

Международная конференция по вопросам еврейских беженцев, созванная по инициативе президента США Рузвельта, проходила с 5 по 16 июля 1938 года во французском Эвиане-ле-Бен. Еврейское агентство опубликовало накануне ее открытия меморандум, где положение евреев из Германии и Австрии было описано следующим образом: «Сегодня мир разделен на страны, в которых евреи не могут выжить, и страны, в которые евреям запрещен въезд»702Эвианская конференция, увы, не изменила эту ситуацию, став последней и безуспешной попыткой решить проблему: два десятка еврейских и нееврейских организаций из тридцати двух стран смогли лишь обменяться мнениями по этому вопросу. Франция, Бельгия, Канада, страны Латинской Америки и другие объяснили ограниченность своих возможностей экономическим кризисом и внутренними проблемами, Нидерланды предложили беженцам только возможность транзита, Великобритания отказалась пересмотреть свою квоту в Палестине (75 тыс. на ближайшие 5 лет)703США в 1938 г. приняли 27 370 человек и не видели возможности увеличения квоты. Надежды на помощь Америки в спасении европейского еврейства, которые питала прогрессивная общественность по обе стороны океана, оказались напрасны, единственным значимым результатом конференции стало создание межправительственного Комитета по делам беженцев.

Яков Тейтель входил в делегацию русских беженских организаций из Германии, однако без права выступления на конференции. Он с горечью прокомментировал увиденное в Эвиане:

«Все мы ожидали, что положение еврейства будет изображено в надлежащем виде, что голос измученного, униженного народа будет услышан. По-моему мнению, этого не было. Представители всех держав открещивались от евреев – не желательны они никому. Не было должным  – по дипломатическим причинам – не знаю ли, выражено порицание, не заклеймлено было садистское отношение к евреям, церемонился, боялся Тейлор и его пославшие. Один только делегат, кажется австралийский, отказался от вселения евреев в Австралию, очень резко нарисовав картины издевательств над евреями. Еще более тяжелое впечатление на меня произвели еврейские организации. Помню, было их 23 или 24 по меморандуму. Не было голоса еврейского народа, не было авторитетного представителя последнего. Кажется, организации, которые рисовали рекомендательные планы спасения нашего народа, произвели самое неблагоприятное впечатление на конференции. Я очень удручен. Это не решение нашего вопроса»704.

Гольденвейзер в ответном письме по поводу результатов конференции заметил:

«Я очень рад, что Вы были в Эвиане, но жалею, что Вас отговорили выступить. Я думаю, что Ваше появление и выступление произвели бы впечатление. Это был подходящий момент сказать несколько слов без дипломатических прикрас. Притом ругать следовало не Германию – ее достаточно ругают, и от этого никому никакой пользы, – а те страны, ближние и дальние, которые открещиваются от беженцев, как от чумы»705Это происходило на фоне дальнейшего ухудшения ситуации в Германии, где вводились всё новые ограничения, касающиеся евреев. В июле 1938 года берлинка Мария Крейн, в прошлом активная меценатка Союза русских евреев, сообщила Гольденвейзеру: «Положение намного ухудшилось, нашим не имеют права больше давать денег, а только указ на выдачу съестных припасов. Так что из-за этого я не в состоянии и квартиру платить. Деньги нужны, и негде их взять»706.

Действительно, регулирование властями Германии правил поступления извне денежных средств и их конвертации делало всё менее эффективными существовавшие ранее способы поддержки еврейского населения внутри страны. Специальное учреждение по обмену валюты – Devisenstelle – ввело значительные ограничения на перевод денег из-за рубежа. Надежды возлагались на созданный в Лондоне международный комитет, который должен был, по поручению Эвианской конференции, найти практические пути из кризисного положения, прежде всего, германского и австрийского еврейства. Темами его обсуждений становятся люди и деньги: планы и места перемещений, поддержки нуждающихся, но и шире – трансфера еврейских капиталов, под гарантии стран или международных еврейских организаций.

Однако на результативность работы комитета стали влиять внутренние противоречия, возникшие между банками, правительствами, международными еврейскими организациями: одни предлагали условия, другие уклонялись от гарантий, третьи обсуждали суммы кредитов и займов или условия перемещения евреев-эмигрантов. К тому же, как следует из цикуляра Министерства иностранных дел Германии, появившегося в августе 1938 года, правительственный курс на чистоту арийской рассы уже был выбран и церемониться с иными согражданами там намерений не было, соответственно и вопрос взаимодействий с международным комитетом в Лондоне был решен заранее: «Сотрудничество с комитетом по решению еврейского вопроса следует отклонить, т к это касается внутригерманской проблемы, в решение которой любое вмешательство из-за границы должно быть исключено . В случае поднятия вопроса об ответственности Германии в решении беженской проблемы, предлагаем в дискуссии не вступать и надежды на германское сотрудничество по трансферированию еврейского имущества за границу не подавать»707Германия видела свою задачу в захвате и освоении еврейских капиталов. Прикрываясь национальными интересами, она во многом повторяла уже существовавший к тому времени опыт диктатур – французской и советской – от захвата власти, через национализацию капитала к уничтожению свидетелей и врагов.