Оригинальные технологии легко скрещивались с развитием частной инициативы на селе. Верховный в смоделированной нами реальности делал то, на что так и не решился Горбачев в 1988–1989 годах. Он снимал дотации на сельхозпродукцию и разрешал колхозам продавать снедь по реальным ценам. Прилавки моментально наполнялись мясом, колбасами, окороками, маслом, кондитерскими изделиями. Да, при этом мясо стоило бы не 2 рубля за кило, как было в государственной торговле СССР, а все пять-шесть рублей. Но зато исчезал дефицит. И сорок сортов колбас появлялось бы. Да, народ ропщет: дорого! Но восстания не поднимает: себе дороже. Диктатура все равно подавит его. Мало-помалу люди понимают: полные прилавки при высоких ценах – это лучше, чем низкие цены, но пустые магазины. Тем паче, что вместо установления низких цен для всех государство для поддержки детей и малоимущих выпускает по американскому образцу специальные продовольственные талоны. С ними можно ходить даже в частные магазины. Торговцы принимают их, отпускают товар малоимущим, а потом предъявляют их государству, получая взамен живые деньги. Поддержка получается адресной.

Мало-помалу народ обнаруживает, что в стране возникает все больше частных агрохозяйств и пищевых фабрик, все больше частных магазинов. На рынок идет их продовольствие, конкурирующее с колхозным. Цены стабилизируются. И еще вчера роптавший народ успокаивается: магазины, как и при Сталине, опять смотрятся как выставки изобилия. С бочками красной икры и связками колбас.

Город сыт и доволен. А что там с селом? А его больше нет – в привычном понимании сего слова.

Так какое же село будет применять все эти достижения русской научно-технологической мысли? Что придет на смену вымирающим деревням старого типа?

Очевидно, что это будут крупные хозяйства: либо новое издание колхозов, либо большие латифундии новых помещиков (мегафермеров). Окончательно рассеяны бредни конца 1980 и начала 90-х годов, когда «асфальтовый крестьянин» Черниченко бичевал «советский агроГУЛАГ» и рисовал миражи: мелких фермеров и крестьян-единоличников, сидящих на земельных клаптиках-парцеллах. В реальности РФ они массой разоряются, не имея средств на содержание техники, на закупку топлива, на ветеринарию, на организацию переработки сырья. Опыт самых успешных хозяйств на юге РФ говорит: выживают и развиваются только коллективные и крупные хозяйства с хорошими менеджерами, умеющими воодушевить и сплотить работников.

Скорее всего, в Империи возникает «новое издание» сталинских МТС – машинно-тракторных станций. Содержать свою сельхозтехнику каждому сельскому хозяйству – слишком дорого. Дорог ремонт. Дорого топливо. Да и машины используются не в полную силу. Тут-то и понимаешь рациональность создания Сталиным МТС – машинно-тракторных станций. В 1930-е годы колхозы не содержали свои парки аграрных машин: они заказывали работы у сети МТС. На станциях техника и работала с полной отдачей, и уход за ней был хорошим. Только при Хрущеве МТС упразднили, раздав машины по сельским хозяйствам. Ну, а Верховный вспоминает старый опыт, воплощая его на новом уровне.

Но где будут жить новые русские аграрии (уже однозначно не крестьяне)? Нет, не в деревне старого типа. Скорее, в агрополисах. Когда коммунисты говорили о стирании грани между городом и деревней, они как в воду глядели. Только воплощали эту политику плохо, неумело. Сегодняшние футурологи говорят то же самое: и скученно-многоэтажные города, и старые села – тупики развития. Грядет эра разнообразных полисов: технополисов, университето-полисов, наукополисов, агрополисов. Сиречь – поселений, где люди живут в индивидуальных и семейных домах-усадьбах, располагаясь вокруг центров деятельности: технопарков, инновационных предприятий, военных баз, промыслов или крупных сельских хозяйств. Полисы располагаются в полосе, прилегающей к крупным транспортным артериям. В полисах применяются передовые технологии жизнеобеспечения, децентрализованная экономичная энергетика, биологические системы переработки отходов. Здесь – царство цифровой телефонии и беспроводной связи нового поколения. И еще – передовых форм самоуправления с минимальным чиновничьим аппаратом.

Агрополис – это совокупность семейных усадеб вокруг ядра, где расположены торгово-развлекательные центры, школы, машинно-тракторные станции и предприятия бытового обслуживания, административные структуры и спортивные сооружения. Агрополисы начал создавать Советский Союз еще в конце 1970-х. Но тогда еще не хватало нынешних технологий индивидуального домостроения, новых технологий ЖКХ и связи. Теперь они есть.

Агрополис – это уже не город и не деревня, а новый вид поселения. Там, где людям жить и работать очень удобно. Агрополисы, созданные у нас, тянут к себе активных и работящих людей со всего мира. Мы вспомним практику Екатерины Великой. Поглядите на окрестности Одесской области: императрица заселяла Новороссию желающими крестьянами со всего мира. Под Одессой были немецкие Люсдорф и Мангейм, населенная выходцами из Франции Шаба, основанный бежавшими из Османской империи болгарами Болград. А рядом – села с гагаузами, великороссами, малороссами-украинцами, молдаванами.

Довольно, читатель. Надеюсь, ты понял, что никакой неразрешимой проблемы с обеспечением страны продовольствием не было. Было другое: косность правящей бюрократии. Сломив ее сопротивление, русские могли стать еще и аграрной сверхдержавой в сельском хозяйстве, что не нуждается в дотациях. Чего там далеко за примером ходить? В РФ 2007 года по сравнению с РФ 1990-го (тогда она называлась РСФСР) пашни стало на 24 миллиона гектар меньше. РФ 2007 года – это максимум 80 миллионов тонн зерна в год. Но если бы на этих заброшенных землях получить урожай по 40 центнеров с гектара – это еще около сотни миллионов тонн хлеба в год. А теперь добавьте сюда благодатные земли Украины. Черт, а ведь с помощью новых технологий и агрополисов Советский Союз мог собирать не 240 миллионов тонн зерна, как в лучшие свои годы, а все 300–350 миллионов в год!

Нам говорят, что СССР не обеспечивал себя хлебом и закупал его в США и Канаде. Да – около 20 миллионов тонн в год. Но, используя новейшие русские технологии, мы могли не только полностью отказаться от импорта зерна, но и сами продавать на мировом рынке до пятидесяти миллионов тонн. А это – доход в добрых 20 миллиардов долларов ежегодно. Да мы с помощью «продовольственного поводка» могли держать в покорности половину мира!

Имея такой излишек продовольствия, СССР мог смело развивать частный бизнес на селе и в пищевой промышленности. Эй, хотите быть бизнесменами? Нефтяных скважин вы не получите. И права продавать цветной металл за границу – тоже. А вот мясо производить, хлеб печь, сосиски-колбаски выпускать – милости просим. Молочные фермы хотите заводить? В добрый путь – даже кредит получите.

И вот Роман Абрамович в нашей реальности становится хозяином пекарни, магазина и ресторана. Чубайс заводит свиноферму и обретает себя в новом качестве. А подполковник Запутин, уволенный из рядов КГБ СССР по причине полной бездарности, возглавляет артель тех, кто строит коровники. Майор Шамиль Басаев командует отрядом спецназа, выполняя особые миссии на Ближнем Востоке и в Африке. Уже дважды Герой Советского Союза, генерал Руслан Аушев громит гнезда талибов в Южном Афганистане. Все довольны – и страна цела. Грозный стоит неразрушенным. А тысячи чечен, что погибли бы в многолетней войне в РФ, в победившем СССР, живы и здоровы. Они, и не думая поднимать руку на русских, нашли свое место в жизни. Кто-то служит в спецназе. Кто-то ездит по стране артелями, строя дома и сооружения. А кто-то, получив кредит, разводит скот.