у неё были другие планы. Мысль же о том, что их безболезненно можно совместить с основной специальностью, не пришла ей в голову.

Два с половиной года прошли быстро, обучением она не тяготилась, и, с лёгкостью организовав вокруг себя компанию из одинаковых подружек, девушка в конце концов настолько в нём обвыклась, что перестала комплексовать из-за успехов бывших одноклассников, с облегчением прервав с ними все связи. Возможно, к лучшему, поскольку с плохо знакомыми людьми не делается то, что делается с закадычными друзьями. Поиски работы, существенно ослабшие после поступления, за год предсказуемо ни к чему не привели, однако на его исходе знакомая Марии Степановны, которая в своё время у неё рожала, свела женщин со своим мужем, открывавшим первое в городе кафе по популярной франшизе. Ксюшу приняли судомойщицей, она должна была приходить незадолго до закрытия заведения мыть посуду на кухне и немного прибираться. Работа необременительная, с точки зрения учёбы очень удобная и при этом неплохо оплачиваемая. Вместе с ней трудилась её однокурсница по такому же графику, с которой они по окончании ПТУ и кинулись в Москву, устроились официантками, полагая, что имеют опыт работы в отрасли общественного питания. До того момента, как их непосредственно не свела судьба, девушки не просто не дружили, но даже не общались, Оксана бессознательно видела в Любови прямую конкурентку, только в чём и почему, не понятно. Иногда так случается, что родственные души сперва на дух друг друга не переносят, однако долгие вечера за совместным монотонным занятием сделали из девушек настоящих подруг, а откровенные разговоры в тиши и полумраке закрытого кафе пробудили душу в каждой из них.

Закончив своё второе и последнее учебное заведение, сразу уехать Оксане вновь не удалось – мало скопила денег, Люба же осталось из солидарности с подругой и потому, что одной боязно, пусть и до Москвы – рукой подать, ездили, ездят и будут ездить из более отдалённых мест и с получением более случайных результатов. Но как бы там ни было, ещё несколько месяцев в родном городе определённо пошли Оксане на пользу. График работы не изменился, не изменилась и сослуживица, всё в её жизни осталось по-прежнему кроме того, что между сменами внезапно возникли огромные промежутки времени, которые надо заполнить. И тут вдруг девушка неожиданно обнаружила, что в ней нет ничего, только дом, работа да Петька из третьего подъезда, с которым она встречается лишь для поддержки самомнения. Открытие получилось очень неожиданным, и не будь у Оксаны цели накопить на отъезд, она заполняла бы свободное время, как и раньше, пьянками да гулянками. Целыми днями Ксюша чувствовала себя выкинутой из жизни, бесцельно слонялась по городу, спорадически болтая с кем-нибудь из знакомых, истово удерживаясь от соблазна купить что-то ненужное и в полной мере ощущая тотальное одиночество. Даже просьбы о сверхурочных не были услышаны, в надлежащее время трудились соответствующие люди, и дать работу ей означало бы лишить оной других, что по отношению к Оксане казалось жестоким, она осознанно хотела зарабатывать и была к тому готова. В её мировоззрении деньги прочно заняли центральное место, как обычно случается с тем, чего изначально лишён, безошибочно указывая на уровень и качество мышления девушки. Она никогда себе в этом не признавалась, но в Москву Ксюша поехала лишь за тем, чтобы продаться подороже, что в первое время в столице уберегло её от многих ошибочных поступков.

Первый месяц в большом городе прошёл просто прекрасно: подружки заблаговременно нашли комнату, вещей у обеих было немного, так что расселились без дележа шкафов и прочих бытовых конфликтов, денег же, наоборот, достаточно, чтобы не беспокоиться и не идти на каждую вакансию без разбора, к тому же сама близость Красной площади, Кремля и прочего их вдохновляла и вселяла уверенность, они много гуляли, в том числе по ночам и недешёвым заведениям. Каждое утро после разорительных посиделок девушки всерьёз решали «хватит, сегодня лежим, лечимся от похмелья, а завтра же берём газету с объявлениями и идём по адресам». Однако наступало «завтра», решимость сглаживалась, и они опять ковырялись, звонили и воротили носы, чему суждено было продолжаться до тех пор, пока деньги не начали стремительно кончаться. Когда же вдруг случился этот сакраментальный момент, а случился он довольно скоро, через три месяца, подружки поняли, что через неделю просто окажутся на улице, поскольку следующую плату за жильё вносить им нечем. Значимости происходящему предавало и то, что, увольняясь, Оксана умудрилась нахамить прежнему работодателю, обозвав его животным и вором (у самого себя?), сжёгши все мосты и сделав невозможным возвращение. На них жалко было смотреть. Особенно сильно по упомянутой причине переживала будущая жена Геннадия, но только из-за неё. Странно, как будучи столь сходными по характеру и не обделёнными самомнением, они до сих пор не разругались и поддерживали друг друга, лишь время от времени тяня одеяло на себя. Ксюша чувствовала себя незащищённой, полуброшенной и полуненужной, находящейся в непонятном месте, в котором от неё требуют больше, чем она способна дать, но Люба не бросила подругу, испытывая те же чувства, девушка беспокоилась не столько за своё будущее, сколько за её. Испытываемые ощущения напомнили Оксане первые годы учёбы в школе, когда она совершенно не понимала, чего от них, детей, хотят взрослые, почему, например, нельзя просто встать и уйти с урока, зачем выводить дурацкие закорючки в прописях и перекладывать палочки с места на место (на уроках математики).

Первой работу нашла Люба и подтянула компаньонку за собой. Ксюша никогда не была бойкой девочкой, если дело касалось практической жизни, она добивалась своего только непоколебимой уверенностью, что кто-то ей чего-то должен. В детстве непримиримый эгоизм достигал желаемых результатов и из-за скромности запросов ребёнка, и потому, что всё внимание родители уделяли её брату, не занимались воспитанием дочери, исполняя просьбы, только чтобы та отстала. Первый когнитивный диссонанс случился у девочки в школе, когда взрослые, не обращая внимания на истерики, заставили своё чадо учиться и делать уроки, но сильного влияния на мировоззрение Ксюши он не оказал, она лишь затаила злобу и отыгрывалась на одноклассниках, поскольку те её боялись из-за старшего брата, уже тогда, в 12 лет, намечавшего путь к успеху. Вполне объяснимо, что в начальных классах маленькая Ксюша не обращала на себя внимание среди таких же испуганных малышей. В школу её водили попеременно то мать, то брат, после занятий ребёнок подолгу сидел за кухонным столом и делал уроки, гулял во дворе с соседской детворой, тоже занятой свалившимися школьными