class="p1">— Нам нужно всего лишь взять их в плен, — убеждал его Бернарди. — Переловить всех террористов и их заложников. Нашу версию о том, что случилось, никто не станет оспаривать.

— Если только у кого-нибудь из них мозги не окажутся не совсем поврежденными, — сухо ответил Спенсер.

— Это каким же образом? — удивленно спросил Сэм, надеясь, что Спенсер не сможет логично ответить на этот вопрос.

— Не знаю. Может, кому-то повезло, и он нашел в самолете воздух. Какой-нибудь запасной баллон с кислородом…

— Джим, я в этом очень сомневаюсь, — скептически скривился Бернарди.

— Посмотрим. Но я не хочу оставлять ни одного свидетеля, который может связно рассказать о том, что произошло на борту. И директор ФБР согласен со мной. Я разговаривал с ним вчера вечером. Он желает, чтобы крышка на этом деле закрылась как можно плотнее.

В поместье Карсон несколько террористов обнаружили удивительную вещь: генерал Кинтей снова оказался в их рядах. Поднимающееся над горизонтом солнце ярко осветило его. Он с закрытыми глазами лежал на спине под деревом Преданные своему вождю, они собрались вокруг его тела, которое покоилось на земле со связанными руками и ногами. Террористы о чем-то бормотали между собой, издавая негромкие булькающие звуки. Их подходило все больше и больше.

Наконец к телу своего любовника подошла и полковник Мао. Стоявшие рядом расступились и дали ей дорогу. Она опустилась на колени рядом с Кинтеем, раздумывая о том, мертв он или нет. Но ее поврежденный мозг отказывался верить в возможность смерти такого великого человека.

Остальные лишь бормотали и вздыхали, ожидая, что она первая что-то предпримет.

Мао решила, что надо похожить генерала так, чтобы он выглядел более живым и не таким уж беспомощным. Этим она пыталась вновь придать ему ту притягательную силу, о которой сама теперь вспоминала лишь смутно.

Она наклонилась к нему, чтобы развязать его руки, и приподняла за плечо. И тут увидела гранаты, от которых сразу же отскочили детонационные планки, которые до этого удерживались телом Кинтея.

Мао так и не смогла до конца осознать, какую злую шутку сыграли с ней, однако инстинктивно почувствовала, что ей что-то угрожает.

Но в этот момент гранаты взорвались, и вся ее напряженная умственная работа окончилась.

Из пещеры на скале доктор Чарльз Уолш услышал отдаленный взрыв и, понимая, что произошло, устыдился своего поступка. Он ведь сделал Кинтею укол морфия с тем, чтобы тот лежал тихо и его тело можно было превратить в эту мину-ловушку. Таким образом он, врач, лишил жизни беспомощного человека.

— Итак, послание нами получено, — с удовольствием отметил Марк Пирсон. — Я надеюсь, что большинство своих товарищей по борьбе Кинтей только что унес с собой в вечность или куда там уходят эти атеисты-коммунисты. Теперь противников у нас осталось гораздо меньше.

И это на самом деле было так. Однако Чарльз все равно чувствовал себя виноватым в том, что согласился с предложением Марка использовать находящегося в бессознательном состоянии Кинтея в качестве бомбы замедленного действия.

Ведь он был врач и он давал клятву, что будет только лечить больных и раненых, а не убивать их, когда они не смогут защитить себя, независимо от того, какие преступления они совершили, будучи здоровыми.

Когда они приняли решение попытаться уйти в пещеру на вершине скалы, Марк сказал:

— Мы не сможем нести через лес двоих. И на Кинтея и на Джорджа Стоуна у нас просто не хватит физических сил. Так почему бы нам в таком случае не заставить Кинтея перейти, так сказать, на нашу сторону? Я думаю, мы сумеем «убедить» его разыграть для нас самопожертвование.

Слушая, как Марк излагал свою идею, Чарльз вовсе не был этим шокирован — в тот момент он не был так решительно предан своим врачебным принципам, как теперь. Выразив лишь формальный протест, он капитулировал перед железным доводом Марка, что им еще придется вести борьбу за то, чтобы выбраться из пещеры, даже если удастся благополучно добраться туда. Ведь помощь может и не прийти. И тогда террористы начнут подкрадываться к осажденным, как змеи, ползущие за своей добычей. И если сейчас появилась хоть какая-то возможность уничтожить некоторых из них, то это будет для спасающихся только на пользу.

Чарльз сделал тогда Кинтею щедрую инъекцию морфия и тем самым способствовал созданию смертельной ловушки с живым человеком в качестве приманки. Нет, он вовсе не был уверен в том, что его самым истинным и искренним побуждением является чувство самосохранения или мести. Возможно, он просто хотел, чтобы Кинтей заплатил своей жизнью за разрушение поместья Карсон, и таким образом без суда и следствия приговорил его к смерти. Однако Чарльза сильно удивило, что последователям Кинтея потребовалось так много времени, чтобы обнаружить его тело и привести приговор в исполнение. Хотя именно в этом и заключалась вся суть плана: его специально положили в тени дерева, чтобы террористы могли обнаружить его только тогда, когда лучи солнца пробьются сквозь густую листву этой старой плакучей ивы.

Сначала Чарльз и все остальные, находившиеся с ним на скале, услышали звук вертолетов, доносившийся откуда- то с запада. А после этого раздался обвальный грохот взорвавшихся гранат.

— А что случилось с вертолетами? — встревоженно спросила через минуту Хитэр. — Почему их больше не слышно? Они что, улетели?

В ее голосе звучало отчаяние. Она так не хотела терять надежду на спасение.

— Нет, они, должно быть, совершили где-то посадку, — сказал Марк, успокаивая ее. — Я думаю, что они сейчас проверяют то место, где упал самолет. А потом начнут прочесывать окрестности в поисках террористов.

— А что, если они примут нас за террористов, когда найдут здесь? — спросила Анита. — Если, конечно, найдут. Они ведь могут и не долететь до этих мест.

— Рано или поздно обязательно долетят, — уверенно произнес Марк. — Но тем не менее вы совершенно правы. Мы должны быть крайне осторожными. Ни в коем случае не следует выскакивать им навстречу, размахивая оружием.

— Надо выставить белый флаг, — предложил Чарльз. — Я сниму свою рубашку и привяжу ее к палке.

Пока они тихо переговаривались в надежде вновь услышать шум вертолетов, террористу с арбалетом удалось найти дорогу к скале. Он слышал голоса, раздававшиеся откуда-то сверху. Но, выглянув из своего укрытия, никого не увидел. С того места, где он находился, был очень плохой обзор, поэтому он ничего и не смог заметить. Не обращая внимания на кровь, капающую из разбитого носа и раны на голове, он, крадучись, обошел открытое место, стараясь не попасть в поле зрения людей, затем приблизился к горной тропе и начал медленно подниматься