с камеры было очень чётким, на оборудование аэропорта власти не поскупились.

Европеец явно тревожился. Его выдавал лёгкий тремор рук и то, как часто он оглядывался назад. Казуки придвинулся поближе к монитору.

Девушка из таможенного контроля на внутренних дальних перелётах поклонилась, поставила печать иностранцу, и тот облегчённо выдохнул и улыбнулся. Он аккуратно взял паспорт и положил его во внутренний карман лёгкого пальто. Чуть замялся и взял термос, почти забытый на стойке.

Вперёд этот человек пошёл быстро, легко и пружинисто.

«Не может быть», — Казуки заволновался.

Его сердце забилось чаще, а взгляд заметался по образу человека в бежевом пальто. Тот прошёл через автоматические ворота, а потом и через дверь.

Казуки унял дрожь в руках, промотал на пятнадцать секунд назад и поставил видео на паузу. Ичиро посмотрел на бывшего контрразведчика с немым вопросом в глазах, а Ли спокойно наблюдал за гостем.

Казуки тихо выдохнул и придал себе прежний вид, хотя внутри у него бушевала буря.

Знакомые черты лица, те, что Казуки успел выучить за долгие месяцы работы с этим человеком. Чёрные брови, ярко-синие глаза словно горели изнутри. Знакомая лёгкая походка.

«Это Алекс. Невозможно. Но он же умер! Да и запись со следующего дня. Невозможно, — подумал Казуки, напряжённо вглядываясь в экран. — Если Алекс жив, то это всё меняет. Нужно помочь ему. Надо найти его».

Казуки переместил курсор на карту и ткнул в случайную камеру, а потом нажал воспроизведение и стал смотреть дальше. Но бывший контрразведчик не видел того, что происходило на экране. Он был поглощён внутренним ликованием.

«Нужно отсидеть ещё пару часов, чтобы не дать понять, что я нашёл», — подумал Казуки, делая вид, что внимательно смотрит.

Ичиро в один момент сел и стал внимательно наблюдать за бывшим контрразведчиком, но тот вёл себя как обычно: то потягивался, то разминал затёкшую шею. А вот Ли после часа мнимого просмотра вышел, взяв фуражку.

— Спасибо, пока что хватит, — наконец сказал Казуки, выключив программу.

— Ещё что-то? Или вы уже отстанете от меня наконец? — недовольно спросил продажный коп.

— Не задирайся, — осёк его Казуки. Тот сразу потерял внутренний стержень, сдулся, стушевался. — Пока что всё.

— Х-хорошо. — Ичиро дёрнулся, когда услышал звон зажигалки.

Продажный коп поклонился, а Казуки ещё раз щёлкнул зажигалкой — загорелся огонёк, но тут же захлопнул крышку.

Бывший контрразведчик вышел из участка в привычном темпе — в том, как его запомнили местные полицейские, стараясь не переходить на быстрый шаг.

На улице темнело. Казуки практически целый день провёл в участке, поглощённый исследованием. Только после второй выкуренной сигареты подряд японец унял внутренние барабаны тайко, давившие на мозг.

Казуки вышел на оживлённую проезжую улицу, по привычке мельком оглядывая округу.

«Алекс жив!» — С этой мыслью бывший контрразведчик поймал такси взмахом руки.

— В «Белую лань»! — сказал Казуки таксисту.

Ночной Нагасаки отталкивал и притягивал. На скорости безумное множество огней фасадов сливались одну сплошную иллюминацию.

Казуки достал крупную купюру из кошелька и отдал в руки таксисту. Тот стал считать сдачу, но начальник перспективных разработок покинул салон машины и, не обращая внимания на возмущения, зашёл в бар.

Внутри был всё тот же интерьер из тёмного дерева, но теперь он казался совершенно другим. Не вычурным, громоздким, а возвышенным и помпезным. На крыльях эйфории оттого, что друг жив, японец сел за столик.

Хозяин заведения лично принёс коктейль, который придумал Алекс, и улыбнулся Казуки. Тот в ответ слегка поклонился и улыбнулся.

«Алекс жив! Раз я взял долг чести, то теперь обязан помочь ему выжить. Где бы Алекс ни был, за ним явно гонятся», — подумал Казуки, пригубив коктейль.

На свободное место за столиком присел лысый японец, который вчера был в баре.

Казуки насторожился, принял позу, из которой он мог резко атаковать.

— Казуки Такахаши, — сказал лысый, запуская руку под серый пиджак.

Казуки за один миг попытался рвануться вперёд, перекрывая возможное встречное движение, словно лысый хотел достать пистолет. Но тот перехватил летящую руку бывшего контрразведчика и достал из внутреннего кармана пиджака белый прямоугольник.

— Расслабься. Тебе не грозит опасность, — сказал лысый незнакомец. — Романов просит помочь.

Казуки крепко схватился за руку лысого. В баре, казалось, повисла тишина, все смотрели на столик, где зарождалась драка.

Лысый перевернул белый прямоугольник — там оказалась фотография. Казуки медленно отпустил визави.

Гул возобновился, посетители тут же потеряли интерес к столику, когда драка так и не началась. Бармен спокойно выдохнул. Всё это Казуки заметил краем глаза, но его внимание было приковано к фото.

Снимок сделан издалека. На нём вполоборота запечатлён человек на фоне неизвестных Казуки деревьев и двухэтажек. Человек шёл в потоке, но фотограф успел поймать его, когда вокруг было мало народа, словно между ним и толпой была некая зона. С краю фото шёл чёрный человек.

— Это Алекс Нагорных, — тихо сказал лысый, а сердце Казуки громко било в набат. — Помоги его охранять, а мы поможем тебе со Швеёй, устроившей резню в Киото.

Глаза Казуки загорелись испепеляющим огнём. Лысый встал, поклонился и вышел из бара.

«Как же помочь Алексу?» — только это мысль билась в голове бывшего контрразведчика, как птица, которую насильно засунули в клетку.

Спустя стакан коктейля Казуки достал телефон и записку. Набрал номер и дождался гудков. Он приосанился, спина вновь стала ровной, каменной. Японец источал уверенность, а его взгляд приобрёл прежний прищур, подтверждавший готовность на всё.

— Алло, Джейн? — сказал Казуки, сощурив глаза.

Алекс Нагорных. Свободные Земли, юго-восток Африки, город Стоун-Сити, 27 января 2012 года

— Алекс, подъём! — Голос Си набатом раздавался внутри моей черепной коробки. Я поморщился, но глаза открывать не спешил.

— Алекс! — Та не унималась. — Мы сейчас на самолёт опоздаем!

— Массаракш! — Я тут же открыл глаза, и взгляд мгновенно упёрся в накачанную смуглую попку. Девушка спала, повернувшись спиной ко мне и обняв одеяло как подушку-обнимашку. Бронзовая кожа выделялась на фоне белоснежного постельного белья, и я на мгновение залюбовался зрелищем.

Башка болела. Кажется, я опять напился…

— Проснулся, гигант-любовник? — Проекция Си тут же возникла перед глазами. Она скрестила руки на груди и недовольно на меня помотрела. — И на хера вы всю ночь кутили? Ты же знал, что рано утром на самолёт.

— Гигант-любовник? — Я удивлённо приподнял бровь. Это что-то новое в лексиконе ИИ.

— А как ещё мне тебя называть? — Лицо виртуальной помощницы сменилось с гневного на озорное. — Вы всю ночь в номере развлекались. У бедняги наверняка водное и физическое истощение.

— Не помню, — честно признался я и потёр пальцами переносицу.

— Конечно, вы же со своей