— Милости прошу в мой замок, — крикнул изельгардцам Айк и въехал в ворота первым. А ведь он помог. Не должен был. Что проще? Дать солдату Верании спокойно убить старого врага. Сам Эрвинг, конечно, так бы не поступил, раз уж Эйш остался жив двадцать лет назад, к чему сейчас сводить счеты? Но Айк всегда был очень странным и своеобразным человеком, от него всего можно ожидать, особенно после полного обретения дара.

Полки разместились вокруг Эйшвила, а личный отряд Эрвинга въехал в ворота замка. Аттеус никогда не думал, что снова побывает здесь. Более того, сама такая вероятность казалась страшным сном, потому что Эйшвил остался для него синонимом боли и ненависти. Но вот он здесь. Эри смотрел на знакомые стены, двери, узкие окошки, истертую временем мостовую и не представлял, что прошло больше двадцати лет. Успели вырасти дети, которые родились здесь, в замке. Да, Тиана появилась на свет где-то в поселении рядом, но все же это земля Эйшей. Слишком много воспоминаний, как горьких, так и сладких. Если сейчас свернуть, пройти по узкой дорожке и обойти сараи, можно попасть на рабский двор. Увы, там больше не дымит кухня Лайзы, и ее самой уже два года как нет. И дядька Шиан не выйдет на порог, чтобы передать хозяйские поручения. Он так и живет в Аттеусе, и даже порой шутит, что забыл литонский язык. Даже Анита сейчас в Изельгарде. Эрвинг незаметно улизнул от солдат и все-таки прошел туда. Теперь здесь жили обычные слуги. Висело на веревках выстиранное белье, пахло едой со старой кухни. Будто вокруг и не бушевала война. Аттеус улыбнулся. Прошлое осталось в прошлом.

Он медленно вернулся к входу в замок. Его встретил слуга и проводил по коридорам в гостевые комнаты. Слышался шум и смех. Изельгард и Литония больше не были врагами, теперь у них один король. Илверт казался достойным юношей, и Эрвинг надеялся, что он не пойдет но пути дяди и отца. Тогда есть шанс, что мир в Изельгарде и Литонии продержится долго.

Приятно было принять ванну с дороги, смыть пыль, пот и грязь после боя. Эрвинг уже собирался вызвать командиров, обсудить количество погибших и раненых, отдать распоряжения, но не успел.

— Лер Аттеус, — в дверях появилась девчушка чуть младше Ники, — лер Эйш приглашает вас на ужин.

Снова блуждание по коридорам, вот только, как ни странно, вышли они во двор. Здесь уже стояли столы, заставленные едой, и горели костры.

— Первый день декабря, — сказал подошедший Эйш. Он уже успел переодеться и снова походил на человека, а не на призрак, обещающий Верании поражение. — День Уруна.

— Я помню, — улыбнулся Эрвинг.

Да, тогда, двадцать три года назад… Или уже двадцать четыре? Точно, это было за год до рождения детей, а им на днях исполнится двадцать три. В ту ночь тоже горели костры, и Амелинда пришла танцевать. А ровно через год и пять дней они стали мужем и женой. И в ту же ночь на свет появился Эдгар, потому что Эмми испугалась нападения Айка.

— Зови своих людей, будем праздновать.

Понятное дело, здесь не могли поместиться все. Эрвинг все-таки выслушал торопливый доклад командиров, позвал их и свой личный отряд. Присоединились и обитатели замка, так что во дворце яблоку было негде упасть. Эйш сидел во главе стола, что было немыслимо когда-то, и первым поднял кубок за победу Литонии и Изельгарда над Веранией.

А затем, когда столы убрали, запылали костры. Эрвинг отвык от простой музыки Литонии, а сейчас вспоминал снова эти мотивы, и, казалось, время повернуло вспять. Он не танцевал. Зачем? Эмми далеко. Вот когда он вернется, обязательно уговорит жену устроить большой праздник. Оставалось надеяться, что к тому моменту и с Веранией, и с Синтурией будет покончено.

Около часа пообщавшись со старыми боевыми товарищами, Эрвинг покинул двор и пошел по узкой тропинке прочь от веселья и света. Его путь лежал на кладбище. Даже сейчас, столько лет спустя, он безошибочно отыскал маленькую могилку Илмары. Лилии на цепочке уже здесь не было. Анита рассказала, что она стала для нее оберегом. И хорошо, Эрвинг всегда искренне желал Ните счастья. Что поделаешь, если оно заключается в его враге и жутком человеке? Эйш есть Эйш, его не исправить. А Нита его любит.

На могилке лежали засохшие цветы. Не лилии, а какие-то похожие на хризантемы цветы — в полумраке не разглядишь. Видимо, здесь часто бывали, потому что между кустиками пожухлой засохшей травы была протоптана тропинка. Да, Илмара заплатила жизнью за его ошибку… Эрвинг постоял немного и пошел обратно к замку, только сейчас до конца понимая, что прошлое осталось в прошлом.

Эдгар

Казалось бы, что сложного в простом переходе, пусть и растянувшемся на две недели? Езжай себе вперед, делай короткие привалы, останавливайся на недолгий ночлег. Но только не когда сердце сжимается от тревоги за близких. Я был сам не свой в эти дни. Мама написала, что от Ники пришла записка, но это было почти в самом начале нашего путешествия, и тогда уже войска Синтурии подходили к замку. А что сейчас? Держится ли там братишка? Он ведь умный парень, куда более уравновешенный, чем мы с Тианой, и более скрытный. Ни я, ни Тиа не могли похвастаться, что знаем, о чем думает наш младший брат, чем он живет. Сможет ли Ники один противостоять армии Синтурии? Позаботиться не только о себе, но и о жителях замка и прилегающего городка? Я готов был скакать день и ночь, но солдатам нужен отдых. К тому же приказ короля.

Мы готовились к очередному ночлегу. Я покосился на Илверта. Тот, как всегда, держался в стороне от своих людей. Глупо и недальновидно! Король должен знать, чем живет его народ, а Ил словно постоянно общался со своими призраками. Воины его побаивались, хоть и признавали, что Илверт — куда лучший вариант, чем Осмонд, который больше руководствовался не здравым смыслом, а собственными амбициями. Король-некромант — то еще испытание для народа. Сам я не боялся его призраков. К чему? Моя магия тоже далеко не безобидна, и отцу понадобилось много сил, чтобы научить меня ее контролировать, хотя мой папа магом не был.

Да, не очень приятно чувствовать, будто на тебя кто-то смотрит из темноты, а я то и дело сталкивался с этим. Но сейчас мы были на одной стороне, поэтому пришлось смириться. Тем не менее наши отношения с Илвертом оставались натянутыми. Я со стыдом признавался себе, что дело еще и в Тиане. Она почти не отходила от своего короля, а я привык, что мы с сестрой держимся вместе, и в глубине души злился. Впрочем, Лили была единственной, кто это заметил. Она подсела ко мне, опустила голову на плечо и шепнула тихо:

— Не злись. Твоя сестра — взрослая девушка, и она сделала свой выбор. Это не значит, что она любит тебя меньше, просто первая любовь иногда лишает разума.

— Вот уж точно, — фыркнул я, а Лили улыбнулась. Я все чаще ловил себя на мысли, что не знаю, как бы проходил этот поход без Лили. Она всегда была рядом и улавливала любые перемены моего настроения, могла рассмешить, когда становилось совсем уж невмоготу. Удивительное создание. Ее любили все, и суровые воины улыбались, стоило хрупкой девчушке появиться рядом, а я ревностно следил, чтобы ее никто не обидел.