В отчаянии Кэтлин несколько раз ее пнула.

Куда там: сплошная. А с учетом того, что открывается наружу, металлическая притолока еще и дает дополнительную защиту.

Ничего иного не оставалось.

Кэтлин отошла на пару шагов, прицелилась и всадила в замок весь магазин.

* * *

Гэри впивался глазами в темноту.

Все происходило так быстро, что Антрим вряд ли обратил внимание, что рюкзака в комнате больше нет. В тот момент он был весь сосредоточен на Иэне и пистолете. Антрим продолжал пятиться в темноту смежного помещения, все еще удерживая их на прицеле. Сейчас он был неразличим, зато они из-за света в комнате были для него как на ладони.

Смотрел и отец.

– Пускай уходит, – одними губами произнес Гэри.

Малоун расслышал.

– Что там у него? – тихо спросил он, все так же глядя в темный зев выхода.

– Взрывчатка, – не поворачивая головы, сказал Гэри, – да какая… Всё напрочь сжигает. Она у него в том рюкзаке.

Что там говорил Мэтьюз в Хэмптон-Корте? Что Антрим для проникновения в могилу Генриха VIII использовал направленный взрыв, от которого треснула мраморная плита над останками. Что ж, у любой взрывчатки есть свои достоинства. Но и недостатки тоже.

Малоун обвел взглядом комнату: в самом деле, рюкзак исчез.

– Пускай уходит, – снова вымолвил Гэри.

* * *

В правой руке Антрим сжимал пульт. Здесь, в соседней комнате, он был в полной безопасности, а Малоун с теми двумя сопляками как на ладони. Теперь никакой пластит не страшен: и расстояния хватает, и стены вон какие. Целился Антрим больше для вида, но Малоун к оружию относился с почтением и не дергался. На мгновение обернувшись, буквально в нескольких метрах за собой Антрим увидел ту, вторую арку. Куда ведет, неизвестно, но, по всей видимости, это выход наружу – вариант куда более приемлемый, чем идти вслед за Томасом Мэтьюзом. Глаза все еще не совсем привыкли к темноте, и Антрим решил немного постоять. Фонарика у него не было – хотя не было его и у Малоуна; ничего, как-нибудь дойдет, это уже пустяки. Надо только во время взрыва защитить глаза, хотя бы рукой.

Старикан хотел, чтобы он кончил Малоуна. Во ушлый… Ну да ладно, умные меж собой договорятся. Правда, там еще пацаны… А что пацаны? Так, сопутствующие потери. Два нежелательных свидетеля всего происшедшего.

Гэри?

Да что Гэри…

Отца из тебя, Блейк Антрим, не получилось. Двое истекших суток это наглядно показали.

Одному жить сподручней.

Вот и живи себе в кайф.

Он не спеша, обстоятельно устроился на полу.

Навел пульт. И нажал кнопку.

Метрах в трех нестерпимо сверкнуло.

Здесь. Прямо в этой комнате.

Багровая трещина прорезала темноту, ворвался свет – яркий, красный, с просветами оранжевого и синевато-желтого.

Раздался жуткий крик.

* * *

Малоун увидел вспышку, услышал полный ужаса вопль (на миг представилось искаженное лицо Антрима – живое воплощение мунковского «Крика») и мгновенно понял, что сейчас будет. А потому кинулся влево, увлекая за собой Гэри и Иэна. Они рухнули на пол, и Малоун накрыл собой мальчиков от ударной волны, рванувшей из соседнего помещения. Невысокие своды обдало секундное зарево, подобное выдоху огнедышащего дракона. По удачному стечению обстоятельств, между ними и тем выходом находился каменный саркофаг: он и поглотил ее губительную силу. И хорошо, что та взрывчатка была именно направленного, а не обычного действия, иначе сила взрыва сокрушила бы оба помещения.

Но нагревание вызвало хаос.

Живыми змеями корчились под влиянием высоких температур кабели, в колких снопах синеватых искр сердито лопались лампочки. Взрывчатка выгорела, как хлопушка на празднике: быстро, бурно и громко. Вот только комната погрузилась в непроглядный мрак, удушливо-прогорклый от запаха горелого угля. Сухой холодный воздух подземелья прогрелся так, что впору раздеться до трусов.

– Вы в порядке? – не своим, чужим голосом спросил Малоун у мальчишек.

Те в ответ зашевелились: значит, нормально.

Все слышали тот захлебнувшийся вопль.

– По-другому поступить было нельзя, – предвосхищая вопрос, сказал Малоун сыну.

– Да, – в тон ему подал голос Иэн. – Этот сучара сам нас убить собирался.

Однако Гэри молчал.

Тишину прервал мощный треск – как от ломающейся о колено палки, только громче, глубже, явственней. А затем еще и еще. От предчувствия того, что сейчас будет, пробирала дрожь. А между тем все происходило именно так, как и должно было бы быть в данных обстоятельствах. Многовековые кирпичи, что составляли стены и потолок соседнего помещения, за секунды подверглись такому термическому воздействию, что сейчас трескались. А с учетом колоссального внешнего давления земной толщи все это могло не выдержать и рухнуть.

О-па: в соседней комнате что-то стукнуло – жесткое, тяжелое, как камень. А затем еще, да с таким грохотом, что затрясся пол.

Наверняка сыплются потолочные камни. У них в комнате пока все держится, но это лишь пока. Одним словом, надо выбираться, и поскорей.

Но есть одна проблема.

Кромешный мрак.

Не видно даже собственной руки.

Куда идти – черт его знает.

А выяснять времени нет.

* * *

Кэтлин бросила «пушку» за ненадобностью и ринулась к металлической двери. В замок она всадила четыре пули, искурочив его весь. Был риск рикошета от металла, но куда деваться. На двери не было ни ручки, ничего такого, за что можно было бы зацепиться – по всей видимости, упором служил вставленный ключ, за который дверное полотно при открытом замке тянулось наружу.

Но ключа не было.

При очередном пинке дверное полотно чуть вышло из притолоки, и Кэтлин удалось, вставив пальцы в щель, потянуть дверь на себя. Ухватившись обеими руками, женщина стала тянуть ее рывками. Искалеченный замок наконец сдался, и дверь распахнулась.

В нос тотчас пахнуло удушливо-горелым запахом. Карбон, жженый. Как в Виндзоре на гробнице Генриха VIII. Отработанная взрывчатка направленного действия.

Значит, что-то уже произошло.

Впереди тянулся проход, уходя в кромешную тьму. Единственный свет сочился от речного туннеля – скудный-прескудный, от наружных вентиляционных решеток.

И вдруг – могучий треск, и что-то с грохотом упало.

Что делать? Ну не бежать же.

– Иэн, Гэри? Малоун?

* * *

Малоун заслышал голос Кэтлин Ричардс.

Ай молодчина, добралась-таки!