Трагично, но никто из более чем 100 министров и иных высших должностных лиц, принимавших участие в этом заседании, не позвонил ни Ельцину, ни мне, ни Силаеву. В общем, пришлось Горбачеву прочитать все, что говорили «его» министры, дружно проголосовавшие за его отстранение. Конечно, ему не хотелось это делать, было стыдно и за них, и за себя. Это видели все. Горбачев с облегчением вздохнул, когда закончил читать текст и сказал: «Теперь я буду читать вопросы, которые мне задают российские депутаты, может быть, на что-то мы уже ответили».

Ельцин. Давайте будем сначала отвечать по ранее поданным запискам.

Горбачев. Здесь есть предложение депутатов Степашина и Кобеца по КГБ и по Вооруженным силам. Сообщаю, мы уже освободили Моисеева от должности начальника Генерального штаба и утвердили генерала Лобова. Мы намерены Грачева, командующего десантными войсками, утвердить к Шапошникову первым заместителем министра обороны. Министром назначен Шапошников Евгений Иванович. Нами приняты такие и другие кадровые решения. Я не буду все оглашать. Все, кого мы утвердили, внесут в ближайшие дни новые предложения. Однако предстоит серьезная кадровая расчистка. Не беспокойтесь! Договорились? Все!

…Наивный Горбачев! Какое там — «договорились»? Трепка только начиналась…

Новиков. Михаил Сергеевич, вы в очередной раз успели подтвердить свою приверженность социализму. Одновременно вы сообщили, что собираетесь заниматься усовершенствованием КПСС. Я задаю вопросы: первый вопрос — не считаете ли вы, что социализм должен быть изгнан с территории Советского Союза? Второй вопрос: не считаете ли вы, как это полагает фракция беспартийных депутатов РСФСР, что Коммунистическая партия Советского Союза должна быть расформирована как преступная организация? (Аплодисменты.)

Горбачев. Ну что же, вопрос поставлен откровенно. Отвечаю вам предельно откровенно.

Первое. Если вы поставите задачу перед Верховным Советом и правительством Российской Федерации и всеми Верховными Советами и правительствами союзных республик — изгнать социализм с территории Советского Союза, эту задачу не удастся нам с вами решить. Потому что это очередной вариант крестового похода, религиозной войны.

Второе. Социализм, как я его понимаю, это — определенные убеждения людей не только в нашей стране, но и в других странах, и не только сегодня, но и в другие времена, и мы с вами провозгласили свободу убеждений, плюрализм мнений. (Шум в зале.) Нет, вы уж послушайте, вы сами хотели, чтобы я ответил откровенно. Как вы ставите вопрос, так откровенно я и отвечаю, как я думаю. (Шум в зале, недовольные выкрики.) Тогда не задавайте таких вопросов, по которым я должен доклад делать, исходя из вопроса. Задачу изгнания социализма с территории Советского Союза никто не вправе ставить, и это вообще очередная утопия, больше того, это есть самая настоящая «ловля ведьм». Человек имеет право на взгляды, выбирает движение, партию или вообще стоит вне партии.

Третье. Когда вы говорите — партию запретить как преступную организацию, — не могу согласиться, потому что в этой партии есть люди, есть течения, есть группы, которые встают на преступный путь, мешают нам и даже стали соучастниками такого преступления — конечно, они должны понести ответственность, одни — политическую, другие — судебную. Но я никогда не соглашусь, что мы должны разгонять коммунистов — рабочих, крестьян, — о чем я ранее говорил.

Запретить партию как преступную организацию — это не верно. Я отвечаю: есть люди, которые оказались у руководства партии и страны, и в Секретариате ЦК КПСС, у которых не хватило мужества (и там шла драка три дня), чтобы выступить в защиту своего Генсека. Есть партийные комитеты, которые приняли решение сделать все для того, чтобы помогать этому так называемому ГКЧП, эти люди должны отвечать — каждый в меру своих «заслугНо объявить преступниками миллионы рабочих и крестьян, на это я никогда не соглашусь. Тем более в программе КПСС, которая вынесена на обсуждение, цели поставлены такие, что вам трудно даже с ними конкурировать с точки зрения демократичности положений. Если эта программа будет принята, то те, кто остается на позициях этой программы, это будут демократы, которые будут вместе с вами.

Академик Рыжов, депутат Верховного Совета СССР. Михаил Сергеевич, я хотел бы, чтобы вы выразили свое мнение по такому очень важному вопросу: Вы провели, как вы сообщили нам, очень неплохие назначения на важные, ключевые правительственные посты. Но ключевое значение, а также большой общественный резонанс будет иметь назначение на пост премьер-министра СССР. Мне думается, и, наверно, коллеги меня поддержат, что этот пост следовало бы отдать представителю России. И я считаю, что в России есть очень хороший кандидат, профессионально хороший, — это Иван Силаев (бурные аплодисменты), если он, конечно, согласится. Хотелось бы знать ваше мнение по этому вопросу.

Горбачев. Ельцин знает мою позицию в этом вопросе. Когда мы обсуждали этот вопрос до сегодняшних трагических событий, на Совете Федерации СССР, я сказал, что президент и премьер-министр Союза должны представлять Россию. В отношении вице-президента моя точка зрения состоит в том, что он должен представлять республики, являясь их выдвиженцем. Лучше всего из Средней Азии. (Шум, недовольство в зале.)

Подождите, подождите, я вам говорю о том, что мы обсуждали на Совете Федерации до 19 августа. Это касается новых органов власти в обновленном Союзе — эта моя позиция останется прежней.

Другое дело — вторая часть вопроса. В связи с тем, что ситуация особо острая с Кабинетом министров СССР, — и я вижу, вы разделяете это мнение, — мы договорились о следующем: в течение двух — максимум трех дней все руководители союзных республик обсудят эту ситуацию, чтобы выработать единый подход в формировании Правительства СССР.

Товарищи из республик высказались в том плане, чтобы при формировании Правительства СССР в большей мере, чем ранее, была отражена специфика республик.

Вопрос. Михаил Сергеевич, что происходит в настоящее время на Старой площади, в ЦК КПСС?

Горбачев. По моей информации, там, в здании ЦК КПСС, происходит нечто такое, что следует остановить. Но я дал согласие на то, чтобы принять меры. Эмоции, однако, надо контролировать. Сейчас всем нужна ясная голова.

Реплика Ельцина. Там происходит арест имущества и опечатывание кабинетов руководящих деятелей ЦК КПСС и ЦКРКП.

Горбачев. С этим не стоит торопиться, надо основательно разобраться.

Арутюнов. Михаил Сергеевич! Вопрос такой. Среди защитников российского Белого дома существует одно мнение, что обо всем, что произошло, вы якобы тали заранее. Эту точку зрения подтверждает и интервью, данное Лукьяновым 19-го, где он заявил, что с вами советовался, был согласован персональный состав этой заговорщической группы ГКЧП. И единственно, о чем вы не договорились, это о том, что нужно, мол, этот состав согласовать на Верховном Совете СССР. Я хотел бы знать вашу позицию по этому поводу.

Горбачев. Я думаю, многие должностные лица, конечно, сейчас будут пытаться вывернуться, оправдаться. Силы, которые потерпели поражение, придумают что угодно. Утверждение, что я знал «что-то» и даже «одобрил это» — грубейший вымысел, попытка бросить тень, скомпрометировать меня, потому что им не удалось шантажом сломать президента, им не удалось от меня ничего получить, никакого документа, ни заявления, ни выступления в их поддержку. После того как я услышал по радио, что я нахожусь в таком состоянии здоровья, чтобы якобы не способен вообще ни мыслить, ни действовать, я понял: в ближайшие часы будет сделано все, чтобы привести мое состояние в соответствие с этим заявлением заговорщиков. Поэтому нами в Форосе были предприняты все меры: отказались от пищи, доставлявшейся нам, начали питаться тем, «что под рукой». Усилили имевшуюся там охрану, все расположили «кольцами», все сконцентрировались и начали жить уже по осадной психологии. Поэтому я думаю, что это все делается для того, чтобы оклеветать меня, поскольку сломить морально не удалось. Теперь пустили новую ложную версию: президент заодно с путчистами!