Когда вспоминает — смотрит виновато, снова хмурится…

Костя же снова улыбается.

Толкает чуть, заставляет подвинуться. Ложится рядом…

Чувствует, что Агата напряглась.

Она не понимает, в чём его задумка.

Она не верит, что просто спать пришел. У них же был план. Он же просил в спальню.

Но дело в том, что пока можно и так. А дальше — разберутся.

— Максим просыпается часто, он тебе мешать будет…

Агата говорила, но слова расходились с действиями. Костина рука гладила ее бедро. Она забросила ногу на его бок, придвигаясь ближе.

Обняла руками. Уткнулась лбом в грудь. Выдохнула, чувствуя, как Костя снова набрасывает на них одеяло.

Точно так же, как он боялся, что она откажется от него, сейчас Агата сама больше всего на свете хотела, чтобы он остался с ней. Но себя же останавливала. Так же, как он останавливал себя.

Они перегнули в борьбе с эгоизмом.

Ведь когда они хотят одного — с ним не надо бороться…

— Похуй. Спим.

Костя сказал тихо, но твердо. Действительно закрыл глаза. Разбудит их малой — значит, так и будет. Укачают, снова лягут.

Лучше так, чем в комфорте и одиночестве. В жопу одиночество, когда можно вместе…

С теплом рядом. С опорой. С важным человеком.

— Я тебя обожаю…

Костя не знал, о чем думала Агата, но вердикт ему понравился. Он был сказан чуть сдавленно. Понятно было — заставь он сейчас жену посмотреть на него — в глазах будут слезы. Но ему хотелось улыбнуться. Ожидания можно не только оправдывать. Их можно превышать.

— Проебусь — напомню…

Костя сказал на ухо Агате, она тихонько рассмеялась…

— Дурак какой…

И шепнула беззлобно, не обидно, чтобы через секунду вжаться в дурака всем телом, уткнуться в шею и уснуть.

В этом году весна «разгонялась» долго. Заиграла сочными красками, порадовала солнцем и теплом только ближе к маю.

Максим спал в коляске, Бой носился по газону, Агата же сидела на любимых плетенных качелях, подставляя тому самому солнцу бледный нос.

Сегодня вроде как суббота, но Костя утром умотал по делам. Обещал приехать не поздней ночью, как обычно, а где-то к обеду, но Агата особо не надеялась. Когда приедет — тогда приедет.

Гордеев принял присягу. Теперь он — депутат. Глава крупнейшей парламентской фракции. Как многие пророчат — будущий Премьер.

Сама Агата не спрашивала, но вполне допускала, что так и будет…

Допускала и иронично усмехалась, вспоминая их шуточную переписку в самом начале. Ту, в которой он спрашивал, метит ли она в министерши, а Агата…

Ни за что не поверила бы, что пройдет год и её жизнь изменится настолько.

В ней, конечно, многое осталось прежним, но куда больше преобразилось.

Она встретила своего человека. Она пережила с ним очень много любви и почти столько же боли. Она осознала в полной мере перевешивающую все сложности ценность. Она приняла себя. Она приняла его. Она приняла материнство. Она полюбила Максима. Она обрела счастье.

Сменила замки, но пока осталась за ними. Потому что к каким-то чудесам ей ещё идти и идти. Возможно, она никогда не станет совсем нормальной, но ради Максима она уже очень сильно расширила свои же границы.

Больше не страшно было выезжать в город, если с Костей или Гаврилой.

Она больше не вздрагивает из-за посторонних людей в доме — здесь все свои. Она общается с Полиной. Они вроде как подруги… Скучает по их прогулкам. Зовет в гости…

У неё теперь всё, как безнадежно мечтала.

Дом. Пёс. Речка и бассейн. Только это всё уступает тому, что у неё теперь семья.

Губы Агаты растянулись в улыбке, солнце будто ещё жарче обожгло…

Потому что пусть «через месяц без истерик», но их, кажется, снова не пронесло.

Головастики Победителя ещё более настырные, чем он сам. А значит учиться пользоваться резинками им всё же придется… Но месяцев через восемь…

О своих подозрениях Агата Косте ещё не говорила. Он сам тоже не спрашивал. Волновался ли по этому поводу — вряд ли. Может вообще забыл. Но определенно будет рад вспомнить.

Когда-то с Максимом у них всё получилось неправильно. Она его долго не признавала. Костя о нём долго не знал…

Но с Викой будет иначе. Она Агате уже снилась.

Чувствуя, что нос чешется, Агата скривилась, готовясь чихнуть…

И в этот же миг услышала любимый для них с Боем звук — разъезжаются ворота…

Следила, как на территорию заезжает машина Гаврилы, улыбаясь.

Из нее вышли двое — сам Гаврила и Костя.

Явно говорили о чем-то в салоне, потому что, вылезая из тачки, просто продолжили. Улыбаясь и подтрунивая.

Даже на расстоянии Агата видела: они довольны. Настроение хорошее. Идут к дому, перебрасываясь фразами и смешками.

Скорее всего их компанию с Боем и Максимом не заметили бы, не понесись счастливый черный лошарик навстречу хозяину.

Бой гнал к Косте, лая.

Гордеев остановился, уловив приближение.

Сначала блуждал взглядом, будто чуть напряженным, потом улыбнулся ярче, увидев выглядывавшую из-за спинки качелей Агату.

Подмигнул… Она зарделась. И пофиг, что почти год его знает. Всё равно влюблена, как в первые дни. И рада получать знаки внимания так же. А может даже сильнее. И сердце так же замирает, когда от него что-то прилетает на телефон.

Костя потрепал Боя между ушами, хлопнул по боку, как бы подгоняя к Гавриле, а сам двинулся к Агате.

Её улыбка стала ещё шире, а сердечко зашлось…

Она усилием воли заставила себя посмотреть на «братишку», отвесившего свой привычный шутливый реверанс… Шутливо же величественно кивнуть. Мол, приветствия принимаются, холоп…

Им нравилось так играть. Маленькой сестрёнке и её большому, мудрому не по годам, благородному другу.

Но долго отвлекаться на Гаврилу, когда приближается Костя, Агата всё равно не могла.

К нему тянуло больше. Взгляд будто магнитило…

Она следила, как Костя делает шаги по мягкому газону, позволяя начищенным до блеска дорогущим туфлям стать влажными из-за капель поливочной воды…

Он был одет в один из своих идеальных черных приталенных костюмов, которые когда-то смущали Агату (казались слишком пафосными), а теперь стали немного фетишем. Такой он ей нравился не меньше, чем в толстовке с капюшоном на голове. Который можно резко сдернуть, обнажая острый взгляд…