— Да я верю вам, верю… — как-то тускло ответил Тряпочкин. — И все-таки останусь здесь, с вашего позволения.

Дальше Данилюк настаивать не стал. Еще в турагенстве выучился распознавать незаинтересованных клиентов.

Хотя странно немного. Неужели в биографии Тряпочкина есть что-то реально темное? Выглядит он, конечно, добрейшим человеком, но не просто же так его настолько пугает загробный мир?

Данилюк решил прояснить этот момент, когда вернется в Чистилище. Порыться в архивах, найти его личное дело.

Но это потом. А сейчас его прежде всего интересовало, почему на улицах так убавилось призраков. Данилюк не видел даже некоторых из тех, что всегда на одном месте или ходят одним и тем же маршрутом. Плачущая Аллочка, Паша-Алконавт, Кровавый Управдом, даже Джульбарс — все куда-то запропастились.

— О-о, молодой человек, вот это вы весьма кстати интересуетесь, — покивал Тряпочкин. — Последние две недели в городе и в самом деле нехорошее что-то происходит. Вы сами-то давно у нас?

— Вчера приехал. Так что у вас происходит, Порфирий Михайлович? Голодные духи?

— А я вот вам с уверенностью-то этого и не скажу, — вздохнул Тряпочкин. — Завелся у нас кто-то недобрый, это верно. Но я его покамест своими глазами не видел. Бог миловал. А те, что видели — они, боюсь, уже никому не расскажут…

Новость Данилюка не порадовала. Он все-таки не чистильщик, голодные духи и прочая нечисть — это не по его части. Он даже задумался, не вызвать ли Алину с командой.

Но решил все же пока повременить. Вдруг ложная тревога? Сначала лучше выяснить побольше об этом «недобром«.

Расспросив Тряпочкина подробно, Данилюк узнал, что духи стали исчезать еще в прошлом месяце. Но поначалу на это никто внимания не обращал — призракам ведь вообще свойственно рано или поздно исчезать. Кто-то все-таки уходит на тот свет, кто-то окончательно иссякает и перерождается, кого-то заедают голодные духи, кто-то отправляется в странствия, как Данилюк…

Но постепенно пропаж стало все-таки слишком много. Нехватку начали замечать. Другие духи все чаще обращали внимание, что давненько не видели такого-то… и такого-то… и еще вот такого-то…

Выглядело это странно, что и говорить. В Самару словно нагрянула целая шайка голодных духов — только вот об этом бы как раз сразу узнали все. Голодные духи не скрываются. Мозгов у них не хватает, чтобы нападать незаметно. И далеко не каждая их охота оканчивается удачей — большая часть жертв либо ускользает, либо отделывается малой кровью.

В общем, голодных духов можно исключить. По крайней мере обычных.

— Мысли есть? — спросил Данилюк у Стефании.

— Это может быть кто угодно или что угодно, — пожала плечами та. — Демон. Лоа. Кровожадный буйный призрак. Блуждающая астральная воронка. Или, может, просто лодыри из Рая выпустили новый циркуляр и теперь зачищают все подряд.

— А такое может быть? — удивился Данилюк.

— Да они постоянно меняют правила. Вот всего-то лет пятнадцать назад какой-то светлой голове пришла мысль, что незачем распределять души и в Раю, и в Аду — пусть будет один общий распределитель. Ну и объединили нас. Устроили совместную контору, в Лимбо.

— Как это? Святого Петра и адские тройки вместе?.. Или как?

— Да ахинея получилась, конечно, — фыркнула Стефания. — Проработала эта система с грехом пополам пару лет, а потом тихонечко загнулась, снова все по старому пошло. Но поморочились мы тогда изрядно. Так что я не удивлюсь, если просто вышла какая-то новая реформа, и душам блуждать по миру живых уже не велено.

Слушавший этот разговор Тряпочкин замахал рукой перед лицом:

— Нет-нет, я не думаю, — сказал он. — Кое-кто у нас, знаете, кое-что все-таки видел…

— Кто?

— А Джульбарс. Помню, прибежал он ко мне взъерошенный весь, дрожащий, подвывал еще так жутко… нешто бы он ангелов так испугался?

— М-да, но Джульбарса-то не спросишь… — задумался Данилюк. — А где он, кстати?

— На Городском кладбище укрылся. Там-то не страшно, там Хозяин.

— На Городском, хм… а вот навещу-ка я его. И с Хозяином пообщаюсь заодно…

За минувшие годы Городское кладбище не изменилось ни на йоту. Все те же ряды заросших травой могил, кое-где венки — и тишина. Людей почти не было, только у могилы Щорса стояла группа видимо туристов. Очень полная дама воодушевленно рассказывала им, как покойный воевал с петлюровцами.

Данилюк первым делом отправился на собственную могилу. Нашел ее, правда, не сразу — он попросту не помнил, где именно его похоронили. Чувствовал только общее направление — словно далекий, почти неслышный зов.

Пару минут Данилюк стоял и молча смотрел на собственное надгробие. Креста уже не было — заменили гранитной плитой с портретом и именем.

«Алексей Валерьевич Данилюк, 1986–2015«.

— Ничего, миленько, — оценила Стефания, прилепляя к букве «ю« изжеванную жвачку.

Данилюк рассеянно кивнул. Свербило глупое желание пройти сквозь землю и посмотреть на свое тело.

Конечно, делать этого он не стал. Что там может быть интересного? Полуразложившийся раздувшийся труп, весь в личинках?.. Нет уж, лучше на такое не смотреть.

И однако он по-прежнему чувствовал со своим бренным телом какую-то связь. Их все еще соединяла невидимая… нет, даже не нитка, а что-то вроде радиосигнала. Он точно знал, чувствовал — вот там, в двух метрах вниз, лежит его прежнее обиталище.

И если он сейчас туда нырнет…

— Не стой тут долго, — дернула его за шиворот Стефания. — А то еще затянет.

— Затянет?.. — моргнул Данилюк, словно очухиваясь от гипноза. — И что будет?

— Поднимешься.

— Воскресну?!

— Не воскреснешь. Поднимешься. Станешь ходячим трупом. Тебе оно надо?

Данилюк решил, что ему этого не надо.

— Но я уже пробовал вернуться в это тело, — припомнил он. — Сразу после смерти, когда оно еще свежим было. Ничего не вышло. Меня не затягивало, а наоборот даже — отталкивало.

— Так это раньше, когда ты был просто духом. А теперь ты воплощенный дух. Ты можешь показываться живым и двигать предметы. Можешь вселяться в другие тела, если сильно захочешь. Так что к своему старому телу близко не подходи, а то застрянешь и придется тебя серебряной пулей мочить.

— Ладно, пошли, — помрачнел Данилюк.

Хозяина Кладбища они отыскали у одной из свежих могил. Тот сидел в компании трупообразного дедушки в тюбетейке и какого-то одутловатого типа, похожего на огромного бобра.

— …И значит, тогда они собрались и пошли в атаку, но там другие явились и дали им в ответ, а потом та злыдня всех сожгла и захватила власть… — увлеченно рассказывал «бобер«.

— Вы это про Сирию, что ли? — недоуменно спросил Данилюк, подходя ближе. — Или про Украину?