Керагаст, до этого молчавший, выдвинулся вперед.

— Что мы будем делать, Лейр? — напрямик спросил он. — Мы что, оказались в тупике? Отсюда нет выхода?

Терибальд потрогал дверь еще раз, провел руками по доскам, под слоем известняка, плесени и мха наощупь отыскивая заклепки и запоры. Огонек над его головой вспыхнул и загорелся так ярко, что уже привыкшие к полумраку Керагаст и девушка зажмурились.

— Открыть-то ее можно, — услышали они голос Терибальда. — Отойдите! Керагаст, не спускай с нее глаз! И держи оружие наготове. Калидор?

Скелет тут же возник рядом.

— Посмотри, что там, — распорядился молодой человек, разминая пальцы и копаясь в сумке на боку. Просто чудо, что сумка уцелела во время сумасшедшего бега, но большинство ингредиентов было безнадежно испорчено водой. Больше разрушений мог произвести только огонь. Хорошо, что молодой маг догадался кое-какие снадобья поместить в стеклянные сосуды! Правда, два из них разбились и испачкали растворившимся в кашицу содержимым внутренности сумки, но зато остальные были целы. Не пострадал и ритуальный нож.

Калидор тем временем сунул череп внутрь, прошел сквозь дверь, постоял какое-то время, оттопырив тазовые кости, а потом вернулся в нормальное положение. Лицевые кости его вытянулись от разочарования.

— Там какой-то кабинет, — протянул он. — Письменный стол, бумаги, шкафы с книгами. И все. Есть, правда, кое-какие магические штучки, но так, мелочи!

— Отлично. А теперь все назад!

Керагаст взял девушку за плечи, отодвинул себе за спину. Хотя ему велели не спускать с нее глаз, он просто не мог допустить, чтобы она осталась беззащитной. А где девушка может быть в большей безопасности, чем у него за спиной? Пока жив, он будет ее защищать — и наплевать на ее происхождение! Лейр просто не знает, что такое любовь.

Девушка вытянула шею, почти положила голову ему на плечо. Рыцарь почувствовал ее дыхание и содрогнулся. Оглянувшись, он заметил, что девушка следит за манипуляциями Терибальда, и глаза ее как-то странно светятся.

— Он очень силен, твой друг, — прошептала она, почувствовав его взгляд. — Намного сильнее, чем…

— Чем твой хозяин, сэр Бравлин?

— Пожалуйста, — девушка умоляюще заглянула ему в глаза, — верь мне. Ты мне понравился еще в первый раз! Ты такой красивый! Я никогда не встречала таких красивых, как ты!

— А ты встречала многих? — догадался Керагаст. Ему вдруг стало жарко и больно. Неужели она так же страстно целовалась еще с кем-то? Неужели кому-то еще, кроме него, довелось обнимать ее стан? Неужели это правда? Суккубам ведь все равно. Они ненасытны и не могут остановиться, пока не выпьют жизненную силу своих жертв до капли. Сколько у нее было мужчин до него? И сколько будет после того, как его холодное, безжизненное тело перестанет ее интересовать? Девушка подняла умоляющие глаза.

— Пожалуйста, — протянула она, — не заставляй меня отвечать! Я ничего не могу с собой поделать! Это сильнее меня. Я… я просто не могла остановиться!

— Значит, это правда? Ты суккуб?

Вместо ответа девушка ткнулась ему носом в плечо и расплакалась. Руки ее были связаны за спиной, она не могла прикоснуться к молодому рыцарю, и Керагаст впервые порадовался этому обстоятельству. Он почувствовал жестокое разочарование — его любовь оказалась обманом. О Единый, зачем только он встретил ее! Жил бы себе и жил, не зная этого разочарования!

Его горькие размышления прервал резкий натужный скрип и тихий голос:

— Прошу на выход!

Терибальд плечом налег на приоткрытую дверь, и одной рукой запихивал в сумку свои вещи. На висках блестели капельки пота.

— Прошу! Только не шуметь!

Дернув за веревку, которой была связана девушка-суккуб, Керагаст переступил порог. Как ни устал Терри, пока рыцарь осматривался, он прошел к входной двери, которая обнаружилась в противоположной стене, и проверил ее.

— Заперта на обычный замок, — объявил маг. — Такой мне открыть — раз плюнуть!

Они вышли через запасную дверь, которая была заставлена всякими вещами так, что ее практически не было видно. Большая часть силы Терибальда ушла именно на то, чтобы переместить все вещи в сторону и при этом ничего не нарушить. Чтобы взломать старую защиту, поставленную на дверь более полувека тому назад, много энергии не понадобилось — такие заклятия, если их не возобновлять, постепенно теряют силы.

Перед ними действительно оказался чей-то рабочий кабинет, и, осмотревшись, Керагаст тихо ахнул:

— С ума сойти! Вот уж не думал, что мы окажемся тут!

— Ты знаешь, где мы? — Терри начал тихонько шарить по шкафам и полкам. Судя по книгам и кое-каким вещам, обитателю этого места магия не была чужда. Молодой человек собирался пополнить свои запасы, а в первую очередь заменить то, что оказалось испорчено водой. Но, к его сожалению, здесь не было ничего из того, что ему было нужно.

— Я бывал тут прежде, — мрачнея с каждым словом, ответил Керагаст. — Вместе с сэром Годованом. Это кабинет сэра Бравлина.

— Там на столе какие-то записи, — подала голос девушка. Она стояла в середине комнаты, опустив голову и не делая попытки освободиться. При взгляде на нее в душе Керагаста оживали настолько противоречивые чувства, что он старался не смотреть на суккуба. Молодой рыцарь с готовностью бросился к столу, на котором действительно лежали какие-то бумаги.

Услышав его удивленный возглас, Терибальд перестал копаться в шкафах и на полках, бросился к другу. Керагаст перебирал бумаги, бегло просматривал один лист за другим.

— С ума сойти! — сказал он напарнику и протянул один лист. — Ты только посмотри, что тут такое!

— Свидетельство о рождении, — прочитал Терибальд. — У высокородного герцога Годольфина Второго Зеленодольского, принца и так далее, и леди Периллы из Гуревич родился сын, нареченный Бравлином. Место и дата рождения.

В основном это были какие-то выписки и черновики большого доклада, приготовленного, видимо, для правительственного заявления. Вперемешку с ними лежали какие-то схемы. Нарисованные на разных листах пергамента, они являлись кусочками мозаики, и молодые люди принялись лихорадочно складывать их, стремясь увидеть всю картину целиком.

Не прошло и минуты, как на столе лежало родословное древо Эвларских королей.

И только тут стал заметен один удивительный факт, которому за давностью лет практически никто не придавал значения.

На протяжении восьми столетий — все время существования сначала герцогства, а потом и королевства Эвларии — имелась всего одна династия, ведущая свой род от Ксерия Копьеносца, друга и соратника знаменитого Хьюга Косоглазого. В течение всех этих столетий у каждого короля был только один сын. Все остальные дети, сколько бы их ни было — как у Ксерия Третьего, имевшего девять потомков, — неизменно оказывались девочками. За восемь веков насчитывалось только одиннадцать исключений из этого неписаного правила, когда в семье рождалось два мальчика. Причем в восьми случаях из одиннадцати второй сын рождался, если первый умирал в раннем детстве. И только трижды оба принца доживали до совершеннолетия. У всех трех была разная судьба. Один стал жрецом и ушел от мира. Вторым был младший брат короля Богорада Первого, печально знаменитый принц Родавон, казненный по ложному обвинению. А третий…