– Петер Рюд, я уже представлялся. Полиция.

Петер сглотнул, одолевая судорогу в горле.

– И Джимми – мой брат, – хрипло, почти шепотом добавил он.

Морган Аксбергер быстро запустил руку в карман; Петер немедленно выхватил пистолет:

– Не двигаться, черт подери!

Убийца с многолетним стажем замер, по-прежнему держа руку в кармане.

– Руку из кармана. Медленно!

Морган Аксбергер сделал, как ему сказали.

– Я знаю, что ты знаешь, где он. Говори, где Джимми!

Пистолет дрогнул в руке, Петер крепко сжал его. Еще крепче. Не терять устойчивости.

«Не подведи меня! – молил он. – Только не сейчас».

– Твоя игра окончена, – продолжал Петер.

Аксбергер не отвечал, а лишь смотрел на него своими стальными глазами.

– Нам все известно. Мы знаем, что ты убил Ребекку Тролле и того адвоката.

– Я понял.

Только и всего.

– Что ты понял, черт подери?

– Что удача изменила мне. – Тонкая улыбка проскользнула по стареющему лицу, и оно снова стало серьезным.

Петер сделал глубокий вдох. Признание – на пустынном острове. Он подумал о Ребекке, у которой не было ни головы, ни рук.

– Здесь ты расчленил ее труп?

Зачем он это спросил? Самый важный вопрос – Джимми.

– Нет, не здесь, – к его большому удивлению, ответил Аксбергер. – Я отвез ее на склад компании в Хэгерстене.

– Зачем? Тяжело было нести?

– С годами мы не становимся моложе. Что же касается головы и рук, то это нужно было только для того, чтобы ее не удалось опознать. Не знаю, помнишь ли ты ту зиму – очень долго стояли морозы. Земля так замерзла, что вырыть глубокую могилу не удалось. Раз тело Ребекки нельзя было закопать поглубже, пришлось принять меры, чтобы затруднить ее идентификацию.

От логических аргументов Аксбергера Петеру стало не по себе. Оставалось узнать, что он сделал с головой и руками. Петер не смог сформулировать вопрос, но Аксбергер ответил и на него:

– Отрубленные части я сжег потом в бочке здесь, на острове.

На какое-то мгновение Петера затошнило.

«Джимми, – подумал он. – Я должен сосредоточиться на Джимми».

– Петер! – Аксбергер прервал молчание. – Ведь тебя так зовут? Отлично. Петер, позволь предложить тебе небольшую сделку.

Петер крепко сжимал в руке пистолет.

– Никаких сделок!

– Но ты ведь еще не выслушал моего предложения. Честно говоря, мне кажется, тебе совершенно наплевать на тех двоих, девушку и адвоката. Но твой брат – другое дело. Поэтому предлагаю следующее. Я скажу тебе, где он, а ты дашь мне несколько часов, чтобы покинуть Стурхольмен, Швецию и всю ту ситуацию, в которой я оказался.

Петер заморгал.

Сделка?

Мгновенно он перенесся на два года назад, когда другой преступник совсем в другом деле предлагал ему сделку. В тот раз все закончилось катастрофой.

– Он жив? Джимми жив?

– Что ты обо мне думаешь? – Морган Аксбергер обиженно посмотрел на него. – Ясное дело, он жив. К сожалению, он услыхал разговор между мной и Теа, поэтому мне пришлось временно его изолировать. Ты сам наверняка попадал в такие ситуации.

Нет, такого с Петером не случалось. У него никогда не было тайн такого формата, как у Моргана Аксбергера.

– Где он?

– Подожди-подожди. Для начала убери пистолет.

– Об этом не может быть и речи. Скажи, где он, и я дам тебе отсрочку на три часа. Больше никак.

Морган Аксбергер размышлял.

– Хорошо. Договорились.

Порыв ветра пронесся над садом, и Петера бросило в дрожь.

– Где он?

– На моей собственной даче в Норртелье.

Ответ был простой и деловитый. Джимми жив. Он на даче в Норртелье.

– Черт, – прошептал Петер, чувствуя, как слезы облегчения щиплют глаза. – А я боялся… Я-то думал…

Морган Аксбергер посмотрел на него с сочувствием:

– Как я уже сказал, мне очень жаль, что твой брат встал на моем пути, но теперь, я надеюсь, все у вас будет хорошо.

От дороги донесся звук – там кто-то проехал на велосипеде. Тут же все стихло, но Петер вспомнил, что у него есть еще вопросы.

– Как я узнаю, что ты не врешь?

– А как я узнаю, что ты не обманешь? – Глаза Аксбергера превратились в узкие щелочки. – Если серьезно, ты можешь позвонить своим коллегам в тот момент, когда я покину участок. Все преимущества на твоей стороне.

Петер сглотнул. Рассуждения Аксбергера казались логичными, но все же…

Он должен узнать правду.

– Кстати, еще кое-что, – проговорил Аксбергер.

– Да? – Петер обратился в слух.

– Ты упомянул девушку, которую откопали. Я не один уложил ее туда.

– А кто еще? – глупо спросил Петер, уставившись на него.

– Мне кажется, мы оба знаем ответ. – Снова та же самая улыбка.

– Хокан Нильссон? – Петер не понимал.

– Кто это? – Аксбергер смотрел на него с недоумением, которое сменилось раздражением. – Я думал, ты умнее. Как я вообще узнал, что в Стокгольмском университете есть девушка, которая пишет диплом о Теа?

Во рту у Петера пересохло, голова шла кругом.

Об этом он не имел ни малейшего понятия.

И сменил тему разговора.

– А адвокат?

– Это сделал я. Элиас Юрт располагал обо мне весьма неудобной информацией, которая ни при каких обстоятельствах не должна была выплыть наружу.

Петер изо всех сил перерабатывал полученные сведения, пытаясь понять, как все это взаимосвязано.

– Об этих книгах?

– Книги – произведение Манфреда. Но именно мне принадлежала идея сделать по некоторым эпизодам фильм. Кстати, в этой восхитительной беседке.

– Кто была девушка, которую убили в фильме?

– Шлюшка с улицы. Ее никто не разыскивал, так что мир потерял не много.

– Но что такого знал Элиас Юрт? Он тоже участвовал в создании фильма?

– Вовсе нет. – Морган Аксбергер поджал губы. – Но Теа узнала, что я в этом принимал участие. Ее обожаемый бойфренд выступал там в роли убийцы, и, к несчастью, она рассказала об этом Элиасу. Когда потом вокруг книг поднялась такая шумиха и стало известно, что он был посредником между издательством и автором, он попытался вымогать у меня деньги. Обещал уехать за границу, если получит достаточно, и никогда больше не возвращаться в Швецию.