В магическом пространстве эльф выглядел иначе. Правда, физическое сходство оставалось, но если Калкор казался призраком, эльф – довольно плотным сгустком. Так как в магическом пространстве расстояний не существовало, Литриан подбоченясь стоял прямо перед Рэпом, улыбаясь и пристально всматриваясь в фавна с не меньшим интересом, чем Рэп в него. Раскосые глаза эльфа переливались всеми цветами радуги, мерцая весело и в то же время нахально. Руки и ног его были утонченно изящными, плоский живот казался поюношески упругим, тело выглядело стройным и гибким. Любой эльф сразу бы понял, насколько стар Литриан, но чужаку приходилось только гадать о его возрасте, памятуя, что Хранителем он стал в год коронации отца Эмшандара.

Однако внешность эльфа была слишком малой частью его присутствия в призрачном мире. Рэпа захлестнул радужный хор мистических звуков и образов, и фавн зашатался, захлебнувшись в первый момент в этом сверкающем водовороте. Солнечный свет, звенящий в хрустальных лесах; мириады цветов, плавающих в воздухе, как косяки серебряных рыб в океанских глубинах; звездопад, нанесенный ароматами роз… настоящий танец контрастов цвета, звуков и запахов, вместо того, что составляло мимолетный блик, таинство мышления эльфа. Необычность и безмерная сложность всех ощущений доводила Рэпа до дурноты, пока он не догадался приглушить обилие образов и звуков. Защитная реакция фавна вызвала у Литриана бурный взрыв веселья, вспенившегося, как волна прибоя вдоль рифа.

Император, хоть и с трудом, но поднялся, чтобы отдать дань уважения Хранителю.

Эй, Рэп, вот мы и встретились опять, как видишь! – озорно приветствовал Рэпа эльф.

Вижу, – согласился Рэп, весь собравшись для отражения атаки, которой не последовало. Видимо, колдун пока не собирался нападать на фавна, иначе бы он наверняка захватил его врасплох в первую секунду появления в Круглом зале.

Лихо ты примчался в Араккаран, – продолжал забавляться эльф, заливаясь смехом, – но опоздал. И всегото на несколько минут, но опоздал. Я же предупреждал, помнишь? Близок локоток, да не укусишь!

На мгновение разум Рэпа помутился от ярости, но он подавил эту вспышку.

Несмотря на все очарование показной мальчишеской веселости эльфа, Рэп знал, насколько беспринципен этот проказник: ради собственной прихоти он даже свою дочь выдал»замуж за гнома – остальные Хранители были не лучше.

В любой драке потеря хладнокровия сулила поражение. В дуэли с колдуномэльфом поддаваться гневу – чистое безумие.

К сожалению, ярость Рэпа еще не остыла, слишком недавними были похороны Гатмора. В душе фавн все еще кипел, хоть и сдерживался. Повидимому, он както сумел скрыть свои истинные чувства, потому что Литриан продолжал издевательски хихикать:

Ты не представляешь, как я боялся, что ты всетаки успеешь к сроку и помешаешь свадьбе. Нет, не спеши с выводами! Помни, Олибино объявил Инос умершей.

Этот телепатический диалог длился не более мгновения.

– Для нас высокая честь лицезреть вас, ваше всемогущество, – говорил император, и лицо его все больше мрачнело При одной только мысли, что, как бы он ни был измучен, Придетсятаки иметь дело с Четверкой.

– Да какая уж там «честь», ваше величество, – фыркнул Литриан, развалившись на троне. – Мы же не на твой вызов собираемся. Надеюсь, все присутствующие понимают тонкость этого различия?

Ах, вот как! Восток лгал? – прорычал Рэп.

В магическом пространстве прозрачная голубизна летнего неба мгновенно переменилась на свинцовофиолетовые тона – таков был ответ Литриана:

Понял наконец? Разумеется, лгал, пытаясь выпрыгнуть из огня, но попал в полымя! Потомуто и отослал ее в Зарк. Ринься девица в Империю, он пошел бы на что угодно. Ее замужество стало для нее спасением. Тебе бы следовало поблагодарить меня. Ведь успей ты тогда и проиграл бы все подчистую! А теперь коечто и переменить можно!

Плут! Записной плут!

Ярости Рэпа хватило, чтобы сразить Калкора. Но достанет ли у него сил для расправы с этим ухмыляющимся, наглым эльфом?

Уставший и хмурый Эмшандар вещал с трона, цитируя Протокол:

– Совет может быть созван в любое время дня и ночи императором или Хранителем Дня. Сегодня, ваше всемогущество колдун Литриан, ваш день.

– Вот я и воспользовался своей привилегией, – заявил эльф, пока присутствующие, приветствуя его, кланялись или делали реверансы, – так как накопились некоторые серьезные вопросы, в частности неправомерное использование колдовства.

Рэп изо всех сил боролся с гневом и потому лишь краем уха расслышал откровенную угрозу Хранителя. К тому же всесторонне оценить слова Литриана фавну мешала сумятица двухуровневых потоков образов и речей. А эльф, несомненно, постарается все запутать еще сильнее.

Как ты недоверчив! – уставясь на Рэпа, издевательски взвыл Литриан, одновременно в реальном пространстве томно взмахнул рукой и представил:

– Наш возлюбленный западный брат, его всемогущество колдун Зиниксо.

Берегись его, мастер Рэп, – доверительно шепнул эльф фавну. – Он безмерно могущественен и исключительно опасен.

Гном стремительно материализовался, одновременно возникнув и на Алом троне, и в магическом пространстве. И там и там раздражительный Зиниксо сердито хмурился. Незначительный рост гнома и тога цвета тлеющих угольков или – что, пожалуй, точнее – предштормового заката неба делали его похожим на ребенка, забравшегося в отцовское кресла так что ни о какой внушительности и речи не было.

Инос дело в магическом пространстве. Там Хранитель Запада выглядел куда как грозно: коренастый, длиннорукий, с увесистыми кулачищами, с мускулистой, волосатой грудью, он возвышался нерушимой гранитной скалой. По сравнению с зыбкой тенью Калкора и почти подобным облаку образом Литриана монолитность Зиниксо внушала по меньшей мере почтение. Если мерой оккультной мощи была видимая плотность в пространстве, тогда гном действительно являлся опасным противником.

Мыслил Зиниксо не менее тяжеловесно, чем выглядел. Рэп лишний раз убедился, что эльфы и гномы абсолютно несовместимы. Вместо света – тьма глубоких и обширных пещер, где каждый выступ, глыба камня или яма таят опасность; сплошные извивающиеся лабиринты темных коридоров, стены которых – неуклюжие каменные блоки, сложенные в баррикады или крепостные валы. До какой степени эти образы принадлежали исключительно Зиниксо, а не являлись характеристикой всех гномов, Рэп не знал, но подозрительность шипела с каменных круч, как клубок ядовитых змей из тумана.

Мы снова встретились, ваше всемогущество, – окликнул Рэп Зиниксо и поклонился.

Наглость фавна породила мерзостный скрежет пары громадных камней. Ответ прозвучал, точно скрип мельничных жерновов:

Знал же я, что должен убить тебя, пока у меня имелся такой шанс. Проклятая колдунья обманула меня.