партийной власти оказалась завербованной, и половина чекистского аппарата, кстати, тоже, процессы 30-х годов это показали. И всех ли завербованных тогда выявили — большой вопрос.

Только случившееся в условиях революции 1917-го года было неизбежным.

Но сегодня наши леваки призывают к революции с лозунгами ликвидации старого государственного аппарата, в том числе и силовиков, с люстрацией. Придурки не понимают, что несколько лет после этой люстрации их квартиры будут безнаказанно грабить по три раза на дню, гоп-стоп станет обыденным явлением. Я уже писал, что старый аппарат ликвидировать нужно, но зачем запчасти выбрасывать?!

Спецслужбы создаются даже не годами, а десятилетиями. Постепенно обрастают агентурным аппаратом, собственным опытом и методиками, наполняются кадрами, которые не только сами могут работать, но и обучать новые поколения спецов. Даже в отдельно взятых РОВД или таможне создать работающий оперативный аппарат — несколько лет нужно…

Через пару недель позвонил Мурашко:

— Ну, какая в Ванино оперативная обстановка? Есть что доложить?

— Только в общих чертах.

Еще через неделю:

— Почти месяц прошел, а результатов у тебя никаких нет.

Еще через неделю:

— Наверно, зря мы тебя туда отправили. Как ты в Гродеково работал?!

Это была подстава. Отправить в командировку в таможню, где даже намека на оперативно-розыскную деятельность не было, и через месяц начинать спрашивать за ее результаты.

Но есть такой анекдот — еврей молится богу:

— Господи, ну сколько мне можно тебя просить: дай мне выиграть в лотерею миллион?! А ты то ли не слышишь, то ли тебя вообще нет.

Бог ему отвечает:

— Так ты хотя бы лотерейный билет купи!

Я «лотерейные» билеты покупал в Ванино. Каждый день начинался с анализа таможенного оформления и осмотра порта, грузов в нем. Понятно, что без соответствующей оперативной информации это всё было впустую, только бессмысленная трата времени, голый расчет на везение натолкнуться на чей-нибудь явный косяк. Основная работа была, разумеется, в обучении двух оперативников и налаживании контактов с местными бизнес-структурами, работающими в сфере внешнеэкономической деятельности, но это долгий процесс, он быстрых результатов не даст. Зато, при неосторожности, на криминальной подставе можно влететь почти мгновенно.

И однажды я обратился к девчонкам отдела таможенной инспекции:

— Девушки, посмотрите по базе вот эти контейнера, — передал им номера контейнеров: — Что в них заявлено?

— Горнорудное оборудование.

— А почему на них маркировка «яды»? Ядовитое оборудование? Давайте, посмотрим, что в них?

— Да с большим нашим удовольствием.

— Тогда идем к начальнику таможни подписывать поручение на досмотр…

* * *

…Всё оказалось не так сложно. Нужно было только время намозолить глаза и вызвать беспокойство. За три дня до того, как я отдал номера контейнеров в таможенную инспекцию, в пятницу, заместитель начальника таможни по кадрам передал мне приглашение в баню от директора паромной переправы «Ванино-Холмск», на сахалинское пиво и сахалинскую корюшку.

Бандитов никаких в бане не было, были уважаемые в городе, солидные люди, заинтересованные в работе порта, им было интересно, зачем я через день прогуливаюсь по его территории. Всего лишь. В разговоре я намекнул, что у них портовая контейнерная площадка в зоне таможенного контроля полностью не загружена и они могли бы дополнительно зарабатывать на хранении арестованных таможней грузов.

— Нам таможня будет платить?

— Зачем? Владельцы грузов. Они же вечно арестованными не будут, после разрешения дел будут грузы забирать, пока вам за хранение не заплатят — не выдавайте.

— А ведь действительно, как мы раньше сами не догадались?!

На этом разговор и закончился. Баня была отличная, а сахалинская вяленная корюшка — деликатес.

Через день дежурная по гостинице мне передала заклеенный конверт, в конверте — отпечатанная на компьютере схема контейнерного терминала, на схеме помеченный крестиком квадратик с надписью «смотри маркировку».

В понедельник я попросил начальника отдела досмотра таможенного поста «порт Ванино» показать мне контейнерный терминал в зоне таможенного контроля, взял с собой оперативника, про которого уволенный начальник ОРО говорил «он совсем никакой», на контейнерах, расположенных на помеченном на схеме участке, этот оперативник первым обратил внимание на маркировку «яды». Так информация о том, что подозрительные контейнера обнаружил оперативник самостоятельно и ушла в массы любопытствующих. Опер получил потом благодарность от начальника таможни в приказе и премию. По заслугам, парень оказался не простое «такой», а нормальным. Я не знал, что конкретно значит «смотри на маркировку», это он увидел на контейнерах значки «яды». А для меня, за то, что источник информации остался неизвестным, через дежурную гостиницы был передан большой пакет с сахалинской корюшкой.

Жизнь налаживалась. Появился первый достаточно информированный источник. Можно было начинать нормально работать.

Более того, девушкам из таможенной инспекции я рассказал, как можно выявлять правонарушения при экспорте леса, связанные с предоставлением к таможенному оформлению недействительных документов, и они начали тотальную проверку документов лесоэкспортеров, выявили уже кое-что подозрительное. Девушки оказались не просто симпатичными, но еще и с акульей хваткой. Начальницу отдела таможенной инспекции я планировал забрать в ОРО, сразу начальником отделения, она и стала начальником Ванинских оперов потом по моей рекомендации. Вполне нормальным начальником, если я не ошибаюсь, она сейчас работает где-то в Северо-Западной оперативной таможне.

А в тех контейнерах были обнаружены штук тридцать 200-литровых бочек с метиловым спиртом, еще и незаявленный виски, с сотню коробок, незаявленная спецодежда и другое, по мелочи. Всё это шло в Магаданскую область вместе с горнорудным оборудованием. Контейнера ввозились судами Сахалинского морского пароходства вместе с другими грузами, консолидировались, накапливались в Ванино и потом переваливались пароходством уже до порта назначения отдельными рейсами. Совершенно случайно так совпало, что как раз в Ванино пришло судно для загрузки горнорудным оборудованием и… стояло у причальной стенки больше месяца. Сахалинское пароходство оплачивало простой порту Ванино в очень приличных сумах. Это вам не оплата за стоянку легкового автомобиля.

Еще и транзитная декларация на горнорудное оборудование была подана Сахалинским морским пароходством и правонарушение, ввезя на таможенную территорию РФ опасный груз без лицензии, совершило пароходство. Выпуск декларации был запрещен, в связи с возбуждением дела об административном правонарушении, весь груз встал колом.

Здесь еще ко мне пришел транспортный прокурор, узнав, что у моих дознавателей есть материал доследственной проверки по этому факту:

— А ты чего дело не возбуждаешь?

— Еще умысел не установлен (контрабанда — преступление, совершаемое с прямым умыслом), в Приморье прокурор без умысла нам возбуждать не давал.

— Это прокуроры у вас балованные, а мне хоть бы одно… Событие есть? Возбуждай.

— Да с превеликим удовольствием.

Генерал Мурашко меня с первым уголовным делом по контрабанде за всю историю существования Ванинской таможни не поздравлял, чего-то он