– Я ничего не обещаю. И не даю обещаний. Только рассматриваю возможности.

– Да, – согласилась Пиппа. – Как я и думала.

Она повернулась на бок, лицом к стене. Он снова скользнул под покрывало, положил ей руку на бедро, и Пиппа не отстранилась.

Лайонел твердил себе, что она устала и, естественно, подавленна, что горечь, звучавшая в голосе, не имеет ничего общего с потерей веры в него. Просто минутная слабость, которая развеется с наступлением утра. При мысли о том, что у этой женщины отняли все: прежнюю жизнь, уютный мирок, веру в себя, в свое достоинство, исковеркали судьбу изменами и предательством, Лайонел невольно соглашался с ее рассуждениями. С точки зрения Пиппы, она отныне должна в одиночку встречать все, что ждет впереди. И все же он чувствовал, что ее вера в него поколеблена, и страдал от обиды и гнева, зная, что она несчастлива и не может сомкнуть глаз, но отказывается искать утешения в его объятиях.

Пиппа проснулась на рассвете. Лайонела рядом не было.

Снизу доносились голоса, стук посуды и вкусные запахи. Нос Пиппы судорожно дернулся, когда в ноздри ударил густой восхитительный аромат пекущегося хлеба.

Она выбралась из-под горы покрывал и нашла на полу, рядом с тюфяком, кувшин горячей воды и свежее полотняное полотенце.

– Пиппа! – окликнула Луиза с лестницы. Голова девушки появилась в люке.

– О, да ты не спишь! Дон Аштон послал меня посмотреть.

Луиза ловко забралась в комнату и подошла к постели.

– Все ужасно заняты. По-моему, готовится какой-то праздник, но я ни слова не понимаю. Даже Робин говорит только по-французски.

Пиппа вспомнила, что на сегодня назначена свадьба и свои невзгоды следует на время забыть ради счастья Робина и Луизы. Похоже, Робин еще не сообщил невесте радостную новость. На месте Луизы она обиделась бы, но нельзя же делать предложение за брата!

Поэтому она улыбнулась и жизнерадостно заметила:

– Погоди, сейчас оденусь и узнаю, что происходит.

После умывания она надела все то же простое платье, подаренное Лайонелом. Придется где-то добыть другую одежду. Но у нее ничего нет: ни денег, ни драгоценностей. Она в буквальном смысле слова нищая. Вряд ли и у Робина с собой больше чем несколько монет. Он, конечно, поделится с сестрой. Да и Пен тоже. Только она не может связаться с Пен, пока не минует опасность. А когда она минует?

Нет, сегодня она не станет думать о себе и предаваться грустным мыслям. У Луизы тоже только одно платье, в котором она сейчас и стоит, совсем износившееся и не слишком чистое! Нужно что-то придумать.

Воодушевленная новой задачей, Пиппа спустилась в большую комнату. Яркие лучи утреннего солнца падали сквозь открытую дверь на чисто подметенный пол. Длинный стол был уставлен чудесно раскрашенной глиняной посудой. На одном конце Берта раскатывала тесто для пирожков.

– Если хотите есть, – объявила она, приветливо кивая, – идите во двор. Там найдете хлеб и айвовый джем.

Пиппа поблагодарила ее и потянула за собой Луизу. Под открытым небом стоял маленький стол с обещанным завтраком. Ни Лайонела, ни Робина не было видно, а Жиль сидел на толстом чурбаке, починяя сеть. Он тоже приветствовал их дружеским кивком.

Намазывая джем на теплый хлеб, Пиппа решила, что им понадобятся цветы. Нельзя же, чтобы невеста была без букета! Вокруг росло много полевых цветов, так что с этим проблем не возникнет, но как быть с платьем?

Она оставила Луизу завтракать и вернулась в домик, чтобы посоветоваться с Бертой.

Луиза деловито слизывала джем с пальцев, когда из-за угла церкви появились Лайонел с Робином. Увидев ее, Лайонел что-то сказал Робину и пошел вперед. Проходя мимо Луизы, он поцеловал ее в макушку и проследовал в дом. Луиза, забыв о еде, уставилась ему в спину с широко раскрытым от удивления ртом. Такого необычного проявления чувств она никак от опекуна не ожидала.

– Робин, что-то случилось?

– Разумеется, – ответил он, просияв и улыбаясь до ушей. В глазах так и плясали лукавые огоньки. – Разумеется. Сегодня утром паша свадьба.

Луиза молча вытаращилась на него.

– С-свадьба? – ахнула она наконец.

– Именно, – подтвердил Робин с притворной наивностью. – Ты же знала, что мы поженимся, как только доберемся до Франции.

– Да… да… но не так внезапно. И не в этом же. – Она многозначительно показала на свое поношенное платье. – Да еще без предупреждения. Нельзя устраивать сюрпризы подобного рода!

– Нельзя? – сокрушенно пробормотал Робин. – А я думал, тебе понравится.

– Ох уж эти мужчины! – воскликнула Луиза. – Конечно, я хочу выйти за тебя, но нужно же подготовиться!

– О, значит, он все-таки тебе сказал? – весело осведомилась Пиппа с порога домика. – Я уж подумывала признаться во всем. – Она подошла к ним и добавила: – Я потолковала с Бертой. У нее есть красивое муслиновое платье, которое она позволит тебе надеть. Вероятно, это ее собственный подвенечный наряд, но она не любит слишком много болтать и не особенно распространялась на эту тему. Пойдем, посмотришь.

Луиза взглянула на помрачневшего, сбитого с толку Робина и неожиданно рассмеялась:

–. О, ты самое абсурдное создание па свете, но я ужасно люблю тебя и, естественно, стану твоей женой, хотя ты даже предложение не мог сделать как следует!

Она бросилась ему на шею, и Робин с облегченным вздохом крепко обнял ее, гадая, сможет ли когда-нибудь понять женщин.

Они обвенчались в маленькой церкви, стропила крыши которой, согласно бретонским обычаям, были сделаны в форме шпангоута рыбачьей лодки. На деревянных скамьях теснились жители деревни, рассматривавшие четверых иностранцев у алтаря с почти собственническим видом.

Луиза держала в руке букетик полевых маков и золотистого чистотела. Пиппа невольно залюбовалась сестрой. Аквамариновые глаза удивительно контрастировали с темными волосами, а белый муслиновый наряд, вышитый крошечными цветочкам, придавал невесте восхитительную ауру невинности.

Лайонел, выступавший в роли посаженою отца, произнес все необходимые слова и отступил, встав возле Пиппы. Сегодня утром они едва обменялись несколькими фразами: она была слишком занята, готовя невесту, чтобы найти время для серьезного разговора. И теперь, когда он стоял совсем рядом, касаясь ее плеча и бедра, она, не в силах вынести такой близости, поспешно отступила.

Ее свадьба, происходившая в Саутуоркском соборе, была несравнимо роскошнее. Почетными гостьями были новая королева и леди Елизавета. Пиршество длилось два дня. Пиппа тогда словно летала, не касаясь земли и наслаждаясь каждой минутой веселья. Но о своих истинных чувствах она почти ничего не помнила. Да, Пиппа не любила Стюарта. И сейчас удивлялась, почему считала, будто это не имеет значения. Она произнесла те же самые обеты, что сейчас со страстной искренностью бормотали Луиза и Робин, только се женихом был человек, который просто ей нравился. Почему же она так легко поклялась в вечной верности, приняв на себя столь огромную ответственность? И даже не подумала о последствиях…