Риха Рабода поцеловал их в щеки и глаза, и они ушли.

* * *

Ущелье осталось прежним: с отвесными стенами, наполненное пением воды, с узким клочком неба наверху. Видны были даже выцветшие шелковые лоскуты, оставшиеся от былых воздушных замков: зацепившиеся за уступы скалы, они едва шевелились разлохмаченными краями. Сильные теплые воздушные потоки достигали края ущелья, где стояли люди, и ласкали их лица.

Гийан втягивал воздух ноздрями, вздрагивая всем телом при каждом вдохе. Одежда на нем оставалась прежняя, с несколькими поясами, с кистями, ленивыми рукавами и волочащимся подолом. Она была теперь изорвана и испачкана, а рукава пропитались кровью. Длинные волосы слиплись и свалялись, но все еще оставались золотыми.

За это время он привык к прикосновениям чужих рук и не поморщился, когда они стиснули его локти и подвели к краю ущелья. Эти люди с ним не разговаривали.

Гийану трудно было стоять. Они поддерживали его, и неожиданно он ощутил благодарность. А потом все утратило вес и тяжесть, и он увидел ущелье изнутри: каждая красноватая жилка, каждый тончайший ручеек, ниточкой выбегающий из крохотной щели между камнями, каждая травинка, каждая застрявшая нитка – все было ему доступно.

Над Гийаном начал вырастать воздушный замок, первый за долгие годы. Срываясь с его изломанного тела, взлетали вверх и закручивались пояса, а рукава развевались им вдогонку, торопясь выстроить шелковые стены, и пряди волос тянулись, точно узоры, но достичь стен и лечь на них золотой инкрустацией уже не успевали. Опускаясь, вопреки сильным встречным воздушным потокам, Гийан вскинул руки к небу, и порыв ветра подхватил их, делая гийанов замок еще более причудливым. Тяжелые рукава изгибались, причиняя боль сломанным пальцам, но это было уже неважно: в ущелье, где дышит душа Овелэ, Гийан Галаваца выстроил себе прекрасную обитель и навсегда поселился в ней.

Гостиницу «Искра» пришлось поискать. В районе порта Варидотэ-Один никто не мог указать, где таковая находится, и Бугго потратила больше часа на разговоры с самыми разными людьми: верткими и нудными, любителями женщин и женоненавистниками, нахалами и вымогателями, и даже наткнулась на сутенера, переодетого в женское платье. Их объединяли только два обстоятельства: все они были грязны и слыхом не слыхивали ни о какой «Искре».

Затем Бугго повезло: она наскочила на знакомого докера – того, что забыл вытащить жвачку изо рта прежде, чем натянуть защитную маску. Она обрадовалась ему, как родному, и устремилась навстречу, грохоча каблуками и ежесекундно рискуя свернуть себе шею.

– Привет! – закричала ему Бугго еще издалека.

Докер остановился, со смутной задумчивостью посмотрел на хорошо одетую женщину, скакавшую навстречу. Несколько раз обернулся, но, кроме него самого, людей поблизости не наблюдалось. Тогда докер уставил себе в грудь толстый палец и спросил:

– Ты мне?

Бугго закивала на бегу.

– Привет! Помнишь меня? – сказала она, останавливаясь возле этого человека. – Мы вместе в трюме были.

Он с сомнением уставился на Бугго. Она нетерпеливо тряхнула головой.

– Еще про Йессе рассказывали… Как ему на каску пахательную машину пьяный крановщик опустил… Ну?

– Да, – медленно проговорил докер. – Точно. Про Йессе рассказывали. Смешная байка. Я этого Йессе тоже знаю. Ну ты даешь! Как тебя в трюм угораздило?

– Я с другом, – сказала Бугго. – Знаешь, где гостиница «Искра»? Тут никто не знает.

– Да знают они, просто им объяснять неохота, – сказал знакомый докер. – Растолковать, как к «Искре» пробраться, – верных полдня потратить, а кому это надо… Идем, провожу.

И он потащил ее закоулками и задворками, так что вскорости Бугго начало казаться, будто в мире не осталось ничего, кроме свалок различной степени причудливости.

В этой неумытой вселенной отнюдь не доминировали безнадежность и отчаяние, как можно было бы подумать, если безвылазно сидеть на собственной вилле на берегу Аталянского моря. Напротив, здешняя жизнь была до крайности деятельной. Никто не сидел без дела в ожидании неизбежного конца – от болезни, голода или ареста. У всех имелось определенное занятие, а планы в нечесаных головах так и кишели.

И вид разнаряженной Бугго, энергично вбивающей каблуки то в гнилые доски мостовой, а то и просто в липкую грязь, никого не смутил. Напротив, один из местных обитателей громко сказал другому:

– Видал, что у ней на ногах? Умно. И сцепка с почвой лучше…

«Искра» представляла собой двухэтажное здание фахверковой конструкции. Из бревен разной длины и толщины был сложен неопрятный каркас стены, а пространство между бревнами заполнено мусором и скреплено раствором. Выглядело, кстати, довольно нарядно – если не считать тех мест, где наполнитель осыпался, и жильцы заткнули дыры в стенах тряпьем.

– Во, – сказал докер, показывая на дом. – Это здесь.

– Без тебя бы не нашла, – благодарно проговорила Бугго, чмокнув его в щеку.

Он смущенно потер щеку и удалился.

Бугго влетела в гостиницу и обнаружила на входе чрезвычайно занятого коротышку в развевающейся балахонистой одежде. У него нашлось по меньшей мере пять различных дел, которые требовалось переделать прежде, чем обратить внимание на гостью.

Наконец коротышка поднял белое лицо. «Хедеянец», – подумала Бугго.

– Да, – сказал коротышка, – я хедеянец. Многим не нравится цвет моей кожи. Тебе тоже?

– Это не имеет отношения к делу, – нашлась Бугго.

– В таком случае, прошу. – Он указал на стойку, где хранил очень засаленную тетрадь. – Здесь у меня записаны все жильцы за последние пять лет.

– Ты состоишь на жаловании у служб безопасности?

– Разумеется, – сказал хедеянец. – Сразу нескольких планет. Это существенная часть моих доходов.

– Оале Найу, – сказала Бугго и положила перед ним десять экю.

Хедеянец посмотрел на деньги так, словно это было не десять экю, а десять дохлых гусениц. Бугго добавила еще столько же. Хедеянец задрал голову и уставился в потолок.

– Ну? – прошипела Бугго. – Учти, белок, мне некогда.

– За «белка» ответишь, – заявил он, переводя взгляд с одной потолочной балки на другую. – Ты не из службы безопасности. Пятьдесят.

Бугго собралась уже выложить перед ним еще тридцать экю, как вдруг увидела Оале Найу собственной персоной: девушка спускалась по лестнице. Стремительным движением Бугго схватила свои двадцать экю со стойки и бросилась навстречу Оале. Коротышка попытался опередить и сцапать деньги прежде, но Бугго оказалась проворней.

– Оале, погоди! – крикнула она.

Девушка остановилась и улыбнулась при виде Бугго – так просто и доброжелательно, словно они были давними подругами.