грудь. Ритмично двигаемся в такт, навстречу друг другу. Насаживаю на себя, сжимая её бёдра и впиваясь пальцами в молочную кожу. Вхожу в неё до максимального упора, на всю длину, растягивая собой. Каждый толчок отзывается в ней ответной реакцией: тихо постанывает, облизывает и кусает губы – заметно сдерживается, чтобы не закричать в полный голос.

Мне тоже приходится контролировать порывы: я шиплю и рычу сквозь сомкнутые зубы. Голова плывёт в пьянящих ощущениях. Накрывает мощной волной эмоций, подобно огненному смерчу, сносящему всё на своём пути, в котором сгораешь дотла и опять погружаешься в эту стихию, лишь бы вновь испытать экстаз и настоящую феерию.

Секс с любимой женщиной, когда чувства взаимны, восхитителен – лучше не бывает. Диана принадлежит мне и телом, и душой. И это видно во всём – взглядах, прикосновениях, словах, дыхании, обмене энергиями, желании раствориться и утонуть друг в друге.

Мы давно стали единым целым, по-другому уже никогда не будет, в этом и есть наша сила. А любить я умею: безгранично, всепоглощающе, отдавая всего себя без остатка – только ей одной.

Она выгнулась дугой в моих руках, содрогнулась от нахлынувшего оргазма и, запрокинув голову назад, протяжно застонала – «эти сладострастные звуки сводят с ума». Я ускорился, «добивая» мою женщину быстрыми толчками. Сделал ещё несколько движений и кончил, изливаясь внутрь неё, а интенсивные сокращения её лона выдоили из меня всё до последней капли. Даже в глазах потемнело от удовольствия.

Диана рухнула на мою грудь, растянулась расслабленно и блаженно промычала.

Какое-то время мы молчали, лёжа в обнимку, восстанавливая сбившееся дыхание и учащённое сердцебиение.

Первым заговорил я:

– Ты там жива? – зарылся руками в её волосы и жадно вдохнул их аромат – нежный и цветочный.

– Угу… – на большее мою жену не хватило.

«А стол для массажа оказался весьма крепким, выдержал нас двоих. Да и не было более удобного места в ванной комнате. Главное – побыли наедине и детей не разбудили».

– С тобой всегда как в первый раз, теперь помню, насколько мы идеально подходим друг другу.

– Я так рада, что память вернулась, – она приподнялась с моей груди, смотрит ласковым взглядом.

– Паршивое состояние, эта амнезия, я тебе скажу – живёшь в давящей глухонемой пустоте и не знаешь, когда это закончится и закончится ли... хотя кое-что это мне дало… – я улыбнулся.

– Интересно, и что же? – Диана нахмурилась.

Смешная такая.

– Возможность влюбиться снова. Увидев твои глаза, сумасшедшей красоты, там, в больнице, когда очнулся, сразу был покорён. И никак не мог поверить, что ты реальна, моя жена, а не плод воспалённого больного воображения.

– Я тоже тебя люблю. Иди ко мне... – она склонилась к моим губам и поцеловала.

Мы продолжили, нам всегда будет мало. Оторваться друг от друга невозможно.

***

Как только Диана уснула, я решил незамедлительно поговорить с отцом.

Пора бы и мне принять участие в семейных делах.

Всё равно поток мучительных мыслей не даёт покоя, а сон никак не сморит... Теперь, когда память вернулась, не могу бездействовать и ждать очередного удара врагов. Хочу лично во всём разобраться, узнать подробности, в которые меня не посвящали по понятным причинам, учитывая моё состояние здоровья.

Зато сейчас ничто не мешает.

И заодно расскажу то, о чём вспомнил – предшествующие события перед аварией. Я получал письма с угрозами, чему раньше не придавал значения, считая чьей-то злой шуткой, а ещё, больше года назад, было совершено первое нападение — кто-то уже пытался убить меня.

Глава 31

Дойдя до нужной спальни, я постучался – «надеюсь отец ещё не спит».

Он открыл дверь почти сразу и, ожидаемо, удивился моему визиту.

– Сын… – на его лице отразилась растерянность. – Зачем ты встал? Как чувствуешь себя?

– Я в порядке. Ты один? Не отвлекаю? – на всякий случай уточнил, не помешаю ли.

– Один… – отец отошёл в сторону, пропуская внутрь. – Что-то случилось? – он нахмурился.

– Поговорить надо, – я устроился в кресле и посмотрел на родителя со всей серьёзностью.

– Какой-то ты… не такой… – он тоже присел. И продолжает внимательно изучать и разглядывать меня.

«Заметил изменения?».

– Прежний? – я усмехнулся.

– Очень на то похоже…

– Я всё вспомнил.

– Вот как… Хорошая новость, – отец улыбнулся, но тут же замешкался. – Э-э… м-нн… – видно, как усиленно пытается подобрать слова, не зная, с чего начать.

«Подумал о нашем конфликте?» – то, как он поступил в отношении моей жены, не разобравшись в ситуации, я не буду обсуждать. Неприятно… Лучше забыть.

– Не поднимай эту тему, – я не собираюсь включать неуместную принципиальность. Наоборот, есть повод помириться.

– Простил? – аккуратно спросил он, а в голосе прозвучала надежда.

– Ну… – можно сказать и так, хотя… – сложно ответить. Смешанные чувства в душе поселились.

– Да я понимаю… Не объясняй, – он шумно вздохнул, покачал головой и выглядит расстроенным.

– Ты столько всего сделал для меня: не бросил в беде, мою семью не оставил без помощи – я не могу это игнорировать, – да и жить старыми обидами – не выход. Гнев и месть – плохие советчики: убивают, отравляя ядом и медленно разрушая изнутри. – А та история в прошлом – ворошить не хочу. И Диана не держит на тебя зла – это главное. Поэтому давай не будем вспоминать. Время всё расставит на свои места.

– Мудрые слова, – отец кивнул.

– Теперь по делу, – необходимо решить насущные вопросы – то, что по-настоящему важно сейчас. – Утром надо съездить за Халимой и детьми – так спокойнее, пусть будут рядом.

– Я настаивал, чтобы они не уезжали. Дом большой – можно было не показываться тебе на глаза, раз ты об этом просил, до тех пор, пока память не вернулась бы – что и произошло, но Халима отказалась, – пояснил отец, – и я решил, в замке вполне безопасно, им ничто не угрожает, там достаточно охраны… – он резко замолчал, не договорив до конца. И, выдержав паузу, добавил: – Если уж говорить начистоту и как бы это ни звучало, то вряд ли она интересует недоброжелателей, как способ воздействия на тебя.

– Обидел её сильно… – в этом причины.

Стыдно за все фразы, сказанные ей, пока находился в беспамятстве, не отдавая отчёта своему