— И давно этот у вас? — после вчерашней гулянки очень хочется просто лечь здесь же на холодный пол, настолько болит голова, но я точно знаю, что потом будет не до этого, накопятся дела, так что сразу, все сразу.

— Около двух лет. Держим, в надежде, что его все-таки кто-то заберет, но… Он проблемный. Думаем его пустить в утиль, — пожимает плечами привычная к таким ситуациям и самым разным вопросам служащая.

Я стояла у стеклянной стены карцера, рассматривая одетого в одни простые штаны оборотня. Сюда, в изолятор Питомника, он угодил после очередной попытки сбежать — и вторые сутки теперь сидел в шоковом ошейнике со встроенным подавителем, не дающем ему ни обернуться в звериное обличье, ни уснуть, ни использовать магию. Даже скрыть позорные рабские метки, полученные два года назад, он теперь не мог. Впрочем, и будь он тихим и покладистым — шансов у него бы не было, в последние годы в моду вошли нежные хрупкие мальчики, маги активно брали привезенных с окрестностей империи котов, лисов и им подобных. Волки и медведи на рынке на ценились вообще, так, грошовая рабочая сила. Как при таком раскладе он угодил сюда — не знаю. Хотя… Если сравнивать с другими виденными мной волками — он очень даже хорош. Все познается в сравнении.

Глаза у парня опять начали слипаться, все же двое суток в таком состоянии да после воспитательной "беседы" — тяжело даже для перевертыша, мигнула лампочка на ошейнике, тело встряхнуло. От предвкушения потенциальной опасности у меня по спине прошли мурашки. Понимаю, что глупо тратить выигрыш на кого-то подобного, но тащить себе очередного лисенка, который при моем темном магическом фоне просто загнется? Что еще будет бездарной тратой из этих двух вариантов… Следующий вопрос был скорее формальным, но я все-таки его озвучила своей провожатой:

— Покажите мне его лицо без меток, — интонаций в голосе ноль, потому что от малейшего повышения тона начинает ныть висок, хотя подвешенное на ворот платья заклинание медленно преодолевает последствия вчерашней неумеренности.

— Вы уверены? Все-таки мы его получили после разгрома очередной банды, мало ли, что он может вытворить…

— Уверена. Я же не сказала, что однозначно его беру? — мне полегчало настолько, что я даже смогла выдать недовольство.

— Как пожелаете, госпожа маг. Пройдемте.

Стена исчезла, а перевертыша обвили цепи, не давая ему даже шанса дернуться в нашу сторону. Питомцев здесь кормили достаточно, чтобы он не отощал и не потерял форму, так что опытный образец для некроманта он не напоминал, хотя и старательно изображал его. Даже сейчас по лицу было видно, что пусть мальчишку и ломали об колено, но характер остался при своем владельце. Такой прогибаться и вилять хвостом не будет, скорее, попытается откусить пытающуюся приласкать его руку. Служащая питомника провела перед его лицом раскрытой ладонью, пряча темную вязь. Волк сразу же попытался клацнуть зубами, инстинкты вылезли наружу, за что и получил пощечину.

Красивый, я все-таки согласна это признать. Не той модной, не совсем мальчишеской, а почти женственной, красотой, а тем, что сейчас называли “на любителя”. Угловатые черты лица, тяжелый взгляд темно-серых глаз. Широкие плечи — уж на моем фоне так точно — и отчетливый рельеф мышц. Единственное, что в нем могло быть названо канонично привлекательным — густые черные ресницы и вьющиеся волосы.

За проявленный характер перевертыш получил еще одну порцию электричества, заставившую сцепить зубы, запрокидывая голову. В открывшееся горло захотелось вцепиться, даже магия забурлила так, что персонал заметил. Вопреки предупреждающему взгляду, запускаю пальцы в спутанные кудри, заставляя смотреть на меня. Он смотрит в упор — и ведь знает, что за такое накажут, засранец! — и чуть вздергивает верхнюю губу, показывая клыки. И я даже почти готова совершить эту покупку. В конце-концов, всегда можно добить на алтаре. Или опоить подчиняющими и поразвлечься.

— Придержите его, пока я не посмотрю другие варианты.

— Как скажите.

Тея, ты такая дура… Я ведь действительно собираюсь взять себе эту проблему, просто оттягиваю неизбежное. Хочется мне, великая тьма, острых ощущений. Может, взять лисенка из приличных на полученный после игры в карты “купон”, а этого выкупить? Не думаю, что за него заломят цену, а трата выйдет необидная.

Вот этот рыжий, например… Лис, почувствовав, что я смотрю на него, завилял хвостом и даже выгнулся еще сильнее, явно стараясь занять более выгодный ракурс. Блеснул полированным металлом стоппер пробки. Скучно. Привезенные с окраинных планет мальчишки и девчонки, по натуре своей слишком слабые, чтобы бороться, старательно адаптировались к новым условиям, стремясь любым путем угодить новым владелицам. Не хочу. Приелось.

Люди тем более не интересуют. День сегодня явно не мой, вместо увлекательного похода за покупками почему-то выходит сплошное разочарование. Работницы Питомника видят мое настроение и уводят из зала, предлагая перерыв на небольшой перекус. Надо выдохнуть, действительно. Обстановка достаточно аскетичная, но мне нравится, глаза не устают от обилия деталей. Чай немного успокаивает, а вот личные дела навевают зевоту, все как на подбор идеальные, послушные, привезенные с недавно завоеванных планет. Единственное оправдание содержания такой армии, всех агрессивных соседей предки уже несколько тысяч лет назад повыбили, а эти полудикие племена выпускница школы скрутит.

— Дайте мне дело того волка.

Пока запрашиваемое выводят на экран, вытаскиваю шпильки из прически — слишком уж устает от этой гривы голова. Блики от рыжих волос, падающие на экран, чуть смягчают мрачное лицо оборотня. А уж послужной список заставляет понимающе хмыкнуть: действительно, кто захочет тратить деньги на бунтаря с воровством и несколькими убийствами в личном деле? Да и с таким количеством попыток побега?

Настоящее имя в этих документах никто не фиксирует, им дают имперские прозвища. Лисандекс. Назвать волка лисом — надо быть совсем странным… Впрочем, тараканы сотрудников — это забота начальства.

— Ломали?

— Выносливость физическая и психологическая выше средней, пытался уходить в транс, пришлось использовать шоковый ошейник. Двоих покалечил, пока надели.

— Стандартную программу, как понимаю, не прошел.

Она отрицательно помотала головой, поджимая губы. Понятно. В постели — голые инстинкты, ни малейшего представления о правильном поведении. С одной стороны — огромная проблема, объяснять, учить под себя, вбивать послушание. С другой — новый опыт, одна его перспектива будоражила кровь. Когда тебе три сотни лет, мало что может впечатлить. Если у тебя есть деньги на впечатления, я имею в виду. Наигралась еще до полного совершеннолетия.

Брать или не брать? Понятно, что даже при разнице в габаритах я его скручу, да и опоить всегда можно. Хватит ли у меня терпения с ним возиться — вот это вопрос. Устойчивость его тоже, и плюс, и минус. Может и протянет дольше пары месяцев на темном источнике и не повредится рассудком. Воображение подкинуло картинку запрокинутой головы и открытого горла, бессознательный оскал, готовность отбиваться даже в таком состоянии. Такой точно не будет вилять хвостом, приносить в зубах плеть или игрушки. И подмахивать задом точно не станет, скорее, попытается вцепиться в глотку. Но рискнуть я готова.