Посвящается отцу, который всегда верил в меня

В СКЛЕПЕ

Есть в церкви неприметный уголок:

В склеп узенькая лесенка ведет.

Таинственный мерцает огонек,

Тут сыро и могилой отдает.

Лишь тени от колонны на полу,

И странностей как будто вовсе нет.

Но чудится, что кто-то есть в углу,

И в сумраке таится чей-то след.

Его вам не увидеть никогда

И не услышать в гулкой тишине.

Ведь он скользит по времени всегда —

Неуловим, как тени на стене.

Он в прошлом или будущем — как знать?

Он никуда не может опоздать.

Саймон Вуд

Манчестер, наши дни

Кружение медленно остановилось, и снова стало темно. Кейт ощущала под ногами шероховатость каменных плит, а в воздухе — холодную сырость. «Где я сейчас? — подумала она. — И в каком времени?»

Кажется, она сидит на деревянной скамье. Девочка пошарила вокруг себя, и пальцы нащупали что-то металлическое. Фонарик.

Кейт включила его. Бледный луч упал на Камень ангела, осветив контуры фигуры, вырубленной из песчаника. Камень ангела. Его она узнала. Единственная вещь, которая уцелела на протяжении всех этих столетий и не изменилась. Кейт сделала глубокий вздох. Она снова здесь, в соборе, как будто ничего не произошло. Вот перегородка на хорах, вот видеомонитор. Дверь в склеп закрыта. Что же она должна сейчас сделать?

«Я здесь, так? — мысленно произнесла она. — Что же дальше?»

Ничего.

Темнота и безмолвие. Кейт затаила дыхание и прислушалась, сжимая обеими руками фонарик. Лишь шепот деревьев доносился снаружи. Ей стало казаться, что мир рушится; хотя вокруг нее ничего не изменилось. Она продолжала сидеть, выжидая, пока мир не примет какие-либо понятные ей формы.

«Только в темноте мы понимаем, кто мы такие на самом деле».

Она никак не могла вспомнить, кто именно это сказал.

Кейт выключила свет. Она заставила себя немного посидеть в полной темноте. Почувствовав вдруг, что руки онемели, девочка с усилием разжала пальцы.

— Вот так-то лучше, — произнес голос прямо над ее ухом.

Вздрогнув, Кейт выронила фонарик. Она в панике зашарила руками по скамье, а нащупав, включила и посветила вокруг. Луч упал на старика, сидевшего на скамье подле нее. Он поднял руку, инстинктивно заслоняя глаза от света.

— Не надо, — попросил он. — Мои глаза уже не те, что были раньше.

И улыбнулся, как будто сказал что-то смешное. Кейт резко вскочила, не выпуская его из ореола света. Бледный луч высветил длинные серебристые волосы и черную шапочку на голове. На старике был темный пыльный плащ, доходивший до пола и ниспадавший складками вокруг ног.

— К-кто вы? — спросила она, не сразу обретя дар речи. — Что вы здесь делаете?

«И что здесь делаю я?» — могла бы она добавить, но воздержалась.

— Хорошие вопросы, — сказал старик. — Однако выключи свет, пожалуйста. Я тебя не вижу.

— А вот я вас вижу, — ответила Кейт.

Она медленно придвигалась к нему, продолжая светить прямо перед собой. Старик заслонил лицо от света рукавом, и Кейт смогла рассмотреть поношенную шерстяную материю с выдернутыми нитками.

— Ты боишься темноты? — мягко осведомился он.

Кейт не ответила. Она в упор разглядывала его, но видела лишь шапочку, а ниже, под рукавом — серебряную бороду.

— Ты ничего не узнаешь, если будешь бояться, — сказал он.

Кейт ударилась ногой о деревянную скамью, и луч фонаря отклонился в сторону, но она быстро направила его обратно на старика.

— Твое поколение ничего не знает о темноте, — с грустью продолжал он. — Поэтому и ты не знаешь ничего. Разве не помнишь, как я говорил тебе, что только в темноте мы понимаем, кто мы такие на самом деле?

Он поднял вторую руку, и фонарик погас.

Она услышала свой крик: «Нет!» В отчаянии Кейт защелкала выключателем, но ничего не изменилось.

— Прости, — сказал старик, — но я не могу с тобой разговаривать, пока эта штука светит мне в глаза.

Девочка стояла в полной темноте, совершенно позабыв о том, кто она такая. Ей хотелось убежать, но она понятия не имела, в какой стороне выход. Хотелось задать вопросы, но она лишь слышала, как кровь стучит у нее в ушах.

— Итак, — продолжил старик, — что же именно ты хотела узнать?

Кейт нащупала ногой твердую скамью, и это ее немного успокоило.

— Кит — Кейт, — обратился он к ней. — Пожалуйста, не бойся меня. Я сейчас тебе все объясню.

— Я хочу знать, где мой отец, — ответила она.

При этих словах она ощутила такой приступ тоски, что чуть не задохнулась. Почему он покинул ее?

— Ты помнишь, как я однажды показал тебе звезду? — осведомился старик.

И внезапно Кейт вспомнила, как ее уколол луч ледяного света, проникший в окно. Она была там с этим стариком. Настоятель. Теперь она его вспомнила. Они смотрели на звезду сквозь тонкий лист олова, в котором были просверлены дырочки. Настоятель передвигал этот лист вверх и вниз на деревянной палке, объясняя природу звездных орбит. Одновременно ей вспомнилось, как отец рассказывал ей о времени, используя лист бумаги и иглу.

— Существуют разные миры, Кит, — сказал настоятель. — И каждый из них по-своему раскрывает небесный план. Ты никогда не задумывался о тайнах других миров, Кит? У тебя не возникло собственных вопросов?

— Почему вы продолжаете называть меня Кит? Где мальчик? Где… — Однако она не могла заставить себя думать о Духе. — Что вы с ним сделали?

Настоятель грустно улыбнулся.

— Я послал его в путешествие, — ответил он.

Кейт вдруг стало страшно.

— В путешествие? — повторила она. — Куда?

Настоятель не ответил.

— Вы имеете в виду, что убили его! — воскликнула она.

— Убил? — Голос настоятеля прозвучал задумчиво. — Можно взглянуть на это и таким образом.

— А как же еще можно на это взглянуть? — резко произнесла Кейт.

— О, ты удивилась бы, если бы узнала, — прозвучал ответ, и голос настоятеля сделался меланхоличным.

Кейт пришла в ярость.

— Вы ведь убили его, не так ли? — воскликнула она. — Признайтесь! Убили… Но почему? Что он вам сделал?