Подъём вглубь

Глава 1

– Почему он у вас не разговаривает? – разочарованно спросил я.

Передо мной стоял абсолютно голый мужчина среднего телосложения и высокого роста. Некогда скрывавшего лысину лаврового венка также не было. В какой-то энциклопедии много лет назад прочитал, что этот человек стеснялся отсутствия значительного количества волос на голове.

Может быть от стыда он через каждые несколько секунд вздрагивал всем телом. Зрелище малоприятное, поскольку уже много раз мне пришлось смотреть как дёргаются его гениталии.

– Не молчи, когда к тебе обращается владыка! – сказал мой ассистент и ткнул острым копьём нагую легенду прошлого.

– Брууут, Брууут, Брууут, – взвыл тот в ответ и, кажется, останавливаться не собирался. Это было видно по диким, даже животным глазам, наполненным страхом.

По правде говоря, никогда не задумывался о том, куда после смерти отправился Цезарь. Оказалось, что язычество не помогло избежать кары того Бога, который определил в Ад и меня.

– Всё, уводи. И сколько раз просил не называть меня владыкой, Серёга? – махнул на стоящих передо мной рукой и уставился вниз.

– Слушаюсь, владыка, – ответил ассистент и под руку повёл моего гостя туда, откуда привёл.

Поморщился. Серёга кажется необучаем, а такое обращение меня раздражает. Справедливости ради, его имя я тоже называл неправильно. Саргатанас – так звали моего помощника, но издеваться над своим речевым аппаратом не хотелось. Хватило мне и в Раю всяких Иеремиилов и других носителей труднопроизносимых имён.

Мой взгляд устремился к своеобразному горизонту. Нахожусь здесь уже неделю, пожалуй. Не пробовал считать дни, поскольку время суток тут лишь одно и можно самому выбирать, когда спать. Да и не до этого было первое время.

В Раю после подавления бунта у меня не было возможности остаться наедине с собой, обдумать случившееся. Шанс взять на себя ответственность за всё и сразу радовал, ведь используя его, нужно было направить мысли в русло правления, подальше от неё.

Кира… мы были знакомы меньше месяца, всего несколько дней успели побыть парой, до того как её убили. Несмотря на это, сейчас существование без неё нельзя было назвать жизнью.

Не имело никакого смысла прошлое, какое-то стремление отличаться от других. Оказавшись здесь мне пришлось начать об этом думать. Тогда и появилась боль пустоты внутри.

Хотелось бежать, но не было ни направления, ни смысла. Хотелось кричать, но не было ни сил, ни нужных слов. Все прожитые в прошлом и остающиеся в будущем годы я отдал бы за то, чтобы ещё один раз услышать её голос, за её прикосновение. Вот только никто не предлагал мне подобную сделку. Всё, что оставалось – пытаться не сойти с ума.

В моей жизни бывали симпатии, даже сильные, как мне раньше казалось. Но понимание, что такое любовь, пришло лишь в объятиях Киры и наших разговорах.

К своему стыду, всегда пренебрежительно, даже с ноткой превосходства, думал о людях, которые из-за расставаний или потери близкого человека не могли найти себе места, прыгали с крыши или резали вены. То, что вызывало у них подобную реакцию казалось незначительным. Может быть, судьба решила так меня наказать за гордыню.

Срывание злости на отце девушки и издевательства над ним быстро перестали приносить извращённое удовольствие и спокойствие. Воспоминания о том, как её убийца умирает тоже. Стало всё равно, ведь никакие мои действия не могут её вернуть.

К сожалению, это не избавляло от ежесекундных воспоминаний о том, как звучал её голос, расплывались в искренней улыбке губы и блестела в глазах преданность, существование которой до нашей встречи невозможно было вообразить.

Через какой-то период нахождения здесь, решил пройтись, осмотреться, чтобы хоть немного отвлечься от безрадостных мыслей. После десяти минут ходьбы уже решил, что безумие точно заберёт меня в свои крепкие объятия.

Вокруг были реки и озёра с чем-то вроде лавы. В них бултыхались попавшие сюда души и это усугубляло ситуацию. Постоянные крики о помощи, проклятия и просто стоны врезались в сознание как маленькие иголочки.

Каждый такой адаптированный водоём был отделён от остальных довольно узкой тропинкой. Встречались и участки, где не было практически ничего. Просто земля, камни и какие-то тёмные растения.

Поначалу возникло опасение, что могу случайно упасть в одну из огненных речушек. Далее опасение сменилось желанием окунуться туда головой и умереть. Однако, вид страдающих людей навёл на мысль, что смерти ждать не стоит, максимум очень сильной боли.

К счастью, жара, которая ассоциируется у большинства людей с Адом, тут не была столь уж невыносимой. Температура была аналогичной той, что встречается в восточных странах летом. Тем не менее, опахало с неутомимым слугой оказалось бы не лишним.

Также радовало отсутствие закономерных в здешних условиях запахов. С учётом того, что вокруг буквально варились или жарились местные жители, стоило бы ожидать вони горящей человеческой кожи.

Больше всего поражала всеобщая покорность. К примеру, Василий Степанович, приходившийся моей утерянной любви отцом, не мог выбраться из подобающего его заслугам бассейна потому что этому препятствовал я. Но что мешает попробовать остальным?

Ответ на этот вопрос пришёл практически сразу. Причём в буквальном смысле. Навстречу мне, метрах в двухстах шли двое. Первый – вполне себе обычный человек, только голый. Разумеется, мне приходилось и раньше видеть людей без одежды, но всё же было несколько неловко.

Второй – человеком не был. На это указывали заметные даже с такого расстояния неправильно изогнутые колени и внушительные копыта.