* * *

- День рожденья - грустный праздник

Ты улыбнись, улыбнись, улыбнись, не грусти напрасно!                                                                                

Доносилось со стороны сцены. Молоденькая девушка в серебристом вечернем платье пела чистым звонким голоском. Интересно, кто заказал эту песню? Как раз, в тему настроение совсем не праздничное.

Не успела девушка  допеть до конца, как в зале погас свет и работники ресторана ввезли тележку с огромным тортом.

- С днём рождения! Поздравляем! Долгих лет!

Слышались со всех сторон слова поздравления.

Торт подкатили поближе. Многочисленные свечи, торчащие из кремовых роз, отбрасывали причудливые тени. Даже не стоит  считать, я и так знаю, что их сорок пять. По одной за каждый прожитый мною год.

- Загадывай желание и задувай!

Желание…желание у меня одно - начать всё сначала! Жаль оно никогда не исполнится.

Задуть свечи с первой попытки не удалось, пришлось дуть несколько раз. Сразу же накатила слабость и слегка закружилась голова. Опустилась на стул и с вымученной улыбкой  взяла первый отрезанный кусочек торта, который  сразу же отодвинула от себя подальше. Не люблю сладкое. А глядя на огромные  кремовые розы, сразу начинало мутить.

Выровняла дыхание, откинувшись на спинку стула, глядя, как гости разбирают куски торта. Разодетые в пух и прах, дамы сверкают драгоценностями, которые решили «выгулять» по случаю банкета. Мужчины сплошь в дорогих костюмах, стараются засветить друг перед другом очередные дорогущие часы на запястье, как бы невзначай сдвигая рукав пиджака. Все это я замечала, скорее всего, по привычке подмечать всякие мелочи. В моей работе без этого никак.

А собралась вся эта блистательная компания в самом дорогом заведение города по одной причине - на мой день рождения.

Закадычная подруга Юлька как-то рассказала по секрету, что приглашениями, которые рассылает мой секретарь за месяц  до данного мероприятия, хвалятся перед подругами. Считается особым шиком в разговоре вскользь обронить, что, мол, иду на именины к самой Екатерине Снежиной.

Мои косметические фабрики и сеть магазинов известны далеко за пределами родного города. Недавно вон, вообще, контракт с китайцами подписали!

В общем, к своим сорока пяти годам  стала я женщиной обеспеченной, по местным меркам даже очень, но при этом сдержанной и  не особо общительной. Возможно, именно поэтому, а, может, всё дело в фамилии, но за спиной меня называли Снежной королевой. И не то, что б я не хотела общения, мне на это банально не хватало времени. Думаете, мне богатство на голову с неба свалилось?

И теперь  я сижу в лучшем ресторане города с совершенно чужими мне людьми и праздную свой последний день рождения.

Выросла я в интеллигентной семье.  Отец, профессор уже в годах, и мама - его бывшая студентка. Бабушка, работающая заместителем директора на косметической фабрике.

Не стоит и говорить, что с меня пылинки сдували. Любимая дочка и внучка. Все лучшее Катеньке! Мама ни дня не проработала, отдавая  себя всецело воспитанию единственной дочери. Музыкальная школа по классу фортепьяно, кружок рисования. Так как маменька видела меня женой профессора (как папенька) или ещё какого важного человека, я посещала занятия по домоводству. Кройка и шитье, вязание и приготовление изысканных блюд. Этого маменьке показалось мало, добавились уроки танцев. Параллельно мы посещали выставки и музеи.

В редкие свободные минуты мама учила меня французскому, которым владела в совершенстве. Тайной мечтой маменьки было выдать меня замуж за дипломата.

Стоит ли говорить, что свободных минут у меня практически не оставалось. Я не гуляла с соседскими детьми во дворе. Да и в школе друзьями не обросла, со всеми держалась ровно, но и не сближаясь. Хотя многие хотели дружить с симпатичной отличницей, девочкой из обеспеченной семьи, которая спокойно могла купить на карманные деньги шоколада «Белочка» на весь класс.

Единственная, с кем я сдружилась - Юлька, жившая этажом выше. Мать Юлии работала в ателье швеёй, и частенько шила наряды для бабушки и мамы. Отец Юльки исчез в неизвестном направлении ещё тогда, когда подруга пешком под стол ходила.  Поэтому увидев нас вместе в очередной раз, маменька только поджимала губы, но молчала. Швеёй Юлькина мать была от Бога, такие наряды шила - от заграничных не отличить!

Из школы меня забирал папин водитель. Маменька умудрилась выбить для отца служебную машину. Затем после обеда по расписанию начинался забег по кружкам и дополнительным занятиям.

Летом обязательный отдых в санатории на южном побережье. Путёвки были на выбор, как от папеньки, так и с фабрики, где заместителем директора трудилась бабуля.

Счастливая обеспеченная семья. Всё это рухнуло в одночасье. Счастливое детство, проведённое в стране, которой не стало. Лихие девяностые.

Интеллигентный папенька и мама, никогда в жизни не работавшая,  не смогли, не сумели приспособиться к реалиям новой жизни. Сначала опустел холодильник, из которого исчезли привычные деликатесы. Затем, когда я выросла из очередной курточки, оказалось, что другую покупать, просто, не на что.

Семья держалась только на бабуле. Она умудрялась через своих многочисленных знакомых  продавать висящие в шкафу вещи: сначала свои, а потом и мамины, хотя та пыталась протестовать, но бабуля её быстро осадила:

- Шёлковой кофточкой сыт не будешь! Тебе дочь кормить нужно, молодому растущему организму  витамины нужны!

Шкафы быстро пустели, и, провожая глазами очередную любимую польскую блузку, маменька решилась на невиданный шаг. Они с отцом заняли денег и отправились с другими такими же челночниками за китайским ширпотребом, расходившимся на местном рынке как горячие пирожки.

Им не повезло. В первой же поездке на их автобус напала банда грабителей, вытаскивающая  из битком набитого автобуса все клетчатые сумки с товаром. Папуля, конечно, не мог допустить такого беспредела, ринулся отстаивать купленные на занятые деньги шмотки. За ним кинулась и маменька. Их застрелили там же, около автобуса, брезгливо откинув, чтоб не запачкали кровью товар.

Очевидцы потом говорили, сами, мол, виноваты, куда попёрли на вооружённых бандитов. Мол, не до шмоток, ноги бы унести.

Так мы остались вдвоём с бабулей в огромной четырёхкомнатной квартире. Бабушка Анна недолго горевала о потере любимого сына. На руках внучка, оканчивающая школу. Фабрика, на которой она работала, вконец разорилась, остался лишь один небольшой цех, в котором производилось мыло. Вонючие белые прямоугольные куски, которые стало всё труднее сбыть, ведь на прилавках появилось душистое заграничное, в красивых ярких обёртках. Поэтому зарплату стали выдавать этими самыми прямоугольными кусками, несколько ящиков уже  стояли у нас на лоджии, наполняя её удушливым ароматом.