Разговор я решил не откладывать, попросил приватную беседу с Мальцевым после ближайшей тренировки. Действительно, чего тянуть? Решил — так делай. Откажут — появится какая-то определенность и будем искать другого кандидата. Вербовать Тимофея в обход Мальцевых было чревато не столько для нас, сколько для него. Я-то своих худо-бедно смогу защитить, а вот его семья остается открытой для мести.

— О чем хотел поговорить, Ярослав? — доброжелательно спросил Мальцев.

— Да проблема у меня, Игнат Мефодьевич. Хотел посоветоваться. Вы человек опытный, ваше мнение для меня очень ценно.

Лестью Мальцева было не пробить, хоть тоннами ее лей, но иначе уважение не показать.

— Ты же знаешь, Ярослав, я всегда готов тебе подсказать, если необходимо.

А еще подставить подножку и заполировать сверху файерболом, чтобы не поднялся. Но я тактично промолчал, пришлось Мальцеву взять продолжение беседы на себя.

— Чего хотел-то, Ярослав?

— Скажите, вам Тимофей Давыдов очень нужен?

— Мне нет, а тебе, стало быть, очень?

И взгляд у него стал такой задумчивый, нехорошо задумчивый.

— Да упаси боже, — сразу открестился я от нехороших намеков. — Не мне, нашей Полине. Она мне все мозги проела — вынь да положь ей Тимофея. Чем-то он ей очень приглянулся, вот и…

Я развел руками, показывая свое отношение к девчачьей прихоти. Мол рад бы послать да жалко дуру.

— Ярослав, идти у женщин на поводу — последнее дело.

— Это да, но я подумал: все равно нам развиваться нужно, так почему бы и не взять еще одного парня, а заодно сделать приятное Полине.

— А он что думает?

— Я с ним не говорил. Не могу же я обращаться к нему со столь деликатным вопросом, если не знаю, как вы к этому отнесетесь. Не хотелось бы ссориться с вами из-за такой ерунды. Честно говоря, не настолько он мне нужен.

— Ермолина значит, настолько была нужна? — припомнил Мальцев.

Я скривился, для этого мне даже притворяться не пришлось.

— Верите, нет, Игнат Мефодьевич, сейчас считаю это одним из самых глупых своих поступков.

— Неужто не дала? — закхекал он. — Ну так и шут с ней, старовата она для тебя. Тебе кто-то помоложе нужен.

Чувствуя, что речь сейчас перейдет на Диану, а с нее на вожделенный артефакт, я торопливо вернул разговор в нужное русло.

— Действительно, и шут с ней. Так что с Тимофеем? Он же вам не нужен?

— Как сказать, как сказать… — заулыбался Мальцев.

А я начал злиться. Улыбки улыбками, а этот наглый старикан сейчас начнет торговаться. И если бы за то, что ему принадлежало, так нет — Тимофей был пока ничейный и неизвестно, станет ли он вообще мальцевским. С Дианой они не подружились. Можно сказать, профукал парень свой шанс. Хотя, с другой стороны, подружись он с внучкой главы клана больше необходимого, поимел бы проблемы, а степень необходимости определял сам Мальцев-старший.

— Так и скажите — с деланым равнодушием ответил я. — Если нужен, я так и скажу Полине, что ее рыжая мечта так и останется мечтой, потому что является неотъемлемой частью вашего клана.

— Что, и не поборешься? — непритворно удивился Мальцев.

— А оно мне нужно? Парень сильный, но не запредельно, так, крепкий середнячок. Таких бесхозных хоть лопатой греби, — ответил я почти правду. — Мы с ним, конечно, сработались, и я знаю, что от него ждать, но бороться за него, чтобы сделать приятное Полине, — увольте. Сами же сказали, что идти у женщин на поводу — чревато.

Мальцев задумался, ненадолго, но продуктивно.

— А, бери, — решил он. — Сделаешь Дианке артефакт, которым она бредит, и бери.

— Игнат Мефодьевич, — укорил я, — таких отступных не бывает, даже когда из клана в клан переходят. А он даже не ваш, вы только обозначили намерения.

— А ты его просто так взять хочешь? Обокрасть наш клан, как с Ермолиной? — недовольно буркнул он.

— Ермолина по факту вам уже не принадлежала, а Давыдов — еще не принадлежит, — напомнил я. — Нет, откуп могу дать, но не артефакт. Не стоит Давыдов столько.

— А сколь он, по-твоему, стоит?

По этому вопросу Денис меня просветил, поэтому я ответил сразу:

— За переход из клана в клан самое большее платили двадцать пять миллионов. Но это за состоявшегося обученного мага, а не за его заготовку, из которой непонятно, получится ли еще что. Красная цена — пара миллионов. Да и те только из уважения к вам.

— Грабишь. — Укора в голосе Мальцева хватило бы на весь угнетаемый пролетариат. — Как есть грабишь подчистую. Мы из парня бы настоящий бриллиант сотворили.

— Верю, Игнат Мефодьевич. Отдавать нам — заведомо портить. Я так Полине и скажу.

Я привстал, делая вид, что собираюсь уходить. Но Мальцева уже зацепило: он вовсю прикидывал, как обменяет ненужное и ему не принадлежащее на что-то полезное.

— Да погодь ты, — с досадой бросил он. — Уйдешь сейчас, но затаишь обиду на старика, так ведь?

— Что вы, Игнат Мефодьевич, никогда, — воодушевленно ответил я. — Чтобы я на вас обиделся из-за такой безделицы? Ну не сошлись в цене, всякое бывает.

— Отдам я тебе Давыдова, — неохотно ответил Мальцев. — Да только меня мои же не поймут, если просто так отдам. Скажут, старею, хватку теряю. Уважать перестанут. Этого я допустить не могу. Итог обмена должен быть таким, чтобы я мог ткнуть любому в морду его выгодность, понял?

— Разумеется, Игнат Мефодьевич. Но бесплатно артефакт делать не буду. Я уже сказал, Давыдов столько не стоит.

— От ведь какой упертый… — Он постучал ладонями по подлокотникам. — Сколько ты за Дианкин артефакт с меня запросил? Сто пятьдесят? Делаешь за сто, я отдаю тебе Давыдова.

— Побойтесь бога, Игнат Мефодьевич! — возмутился я. — По факту вы с меня за Давыдова пятьдесят миллионов хотите содрать.

— По факту я скидку хочу получить, — не согласился он. — Тридцать три процента.

Видать, крепко зацепил Диану артефакт, если Мальцев не отказывается от покупки. И не так уж она боится деда, если тот выполняет ее прихоти.

— Я могу сделать для нее кольцо всего за тридцать пять миллионов, — предложил я. — Очень хорошее кольцо с прекрасными защитными свойствами. Не хуже вашего. Но только если Давыдов ко мне перейдет. Так-то ему могут не понравиться условия, на которых я его собираюсь брать.

— Это какие?

— Целитель мне нужен, — не стал я скрывать. — Нормальный.

Мальцев скривился, словно услышал что-то неприличное.