Это фэнтези. Мир и его реалии в данном произведении выдуманы и не имеют никакого отношения к реально существующим странам. Взяты только имена, некоторые понятия и названия.

Их подняли в шесть утра, вывели на улицу в одних коротеньких рубашках из тонкого полотна и велели построиться.

Мия переминалась с ноги на ногу в первом ряду вместе с другими выпускницами-майко, судьба которых окончить в этом году школу «Медовый лотос» и впервые в жизни познать мужчину. Она зябко поводила плечами, вслушиваясь в восторженный шепоток подруг. Всем хотелось посмотреть на нового директора, ради которого их выгнали, запретив даже одеться. Стоять на по-утреннему прохладном воздухе в рубашке, едва прикрывавшей ягодицы, было стыдно. От холода соски затвердели и чуть терлись о грубоватую ткань.

Тревожно стукнуло сердце. Сегодня случится что-то. Что-то, что изменит ее жизнь.

— Говорят, он настоящий красавчик. — Ичиго захихикала.

Все воспитанницы были взбудоражены до предела. Шептались, улыбались. Атмосфера возбуждения витала во дворе.

Нет, в «Медовом лотосе» были, конечно, мужчины. Старик Ихурэ, обучавший воспитанниц искусству массажа и разминавший натруженные после многочасовых занятий танцами мышцы. Или Нику — сын поварихи.

Но это были совсем другие мужчины. Знакомые. Привычные. Неинтересные. Не такие, как господин Акио Такухати — молодой мужчина, воин и маг из знатного рода.

— Летит! — пронеслось над головами.

Госпожа Оикава грозно сверкнула глазами на воспитанниц и ударила молоточком по гонгу, призывая к тишине. Густой медный звук поплыл по двору.

А потом тень заслонила солнце. Крылья забили по воздуху, от поднятого ими ветра волосы Мии взлетели вверх черным полотном.

И во двор опустилась гигантская птица фэнхун. По ярко-алому оперению пробегали волны, оранжевые и красные, как языки огня. В груди летуна за тонкой пленкой лишенной перьев полупрозрачной кожи бушевало пламя. Птица опустила крылья и устало закрыла глаза. Пламя чуть угасло и теперь пульсировало в ритме ударов сердца.

Будущие гейши выдохнули хором, а со спины птицы спрыгнул мужчина в дорогом шелковом кимоно и брюках-хакама.

На этот раз в слитном вздохе воспитанниц без труда можно было уловить восторг.

Новый директор был и вправду хорош собой: высокий, широкоплечий, подтянутый; длинные иссиня-черные волосы зачесаны в высокий хвост. Тонкие и немного порочные черты лица портила надменная складка у края губ. Ярко-синие глаза чуть светились, выдавая в мужчине мага. Он спрыгнул со спины гигантской птицы, с хищной грацией прошел по двору к выстроившимся девочкам.

Красивый…

Сердце Мии забилось чуть быстрее. Не от близости мужчины — от тревоги.

Слишком жадным и высокомерным был взгляд нового директора.

Она почувствовала себя слабой продрогшей добычей рядом с сильным и опасным хищником. Хотелось потянуть подол коротенькой рубашки ниже, скрыть себя, спрятать от этого изучающего взгляда.

Госпожа Оикава склонилась в традиционном приветствии. Она говорила и говорила — о школе, о том, как они все рады видеть нового директора. Он слушал, вглядываясь в лица выпускниц, пока не вернулся снова взглядом к Мне.

— Выйди, — приказал господин Такухати.

Кровь бросилась Мие в лицо. Одно дело стоять вот так, среди других воспитанниц. И совсем другое, когда тебя выталкивают вперед из строя.

Стыдно.

Она шагнула, ощущая на себе презрительный хозяйский взгляд. Наступила босой пяткой на камушек и ойкнула, поджав крохотные пальчики.

Мужчина оглядывал Мию изучающе, как товар на рынке. Мерил взглядом снизу вверх, от изящных ступней и стройных длинных ног перешел к бедрам. Их округлая женственность угадывалась даже под мешковатой рубашкой. Тонкая ткань натягивалась на вдохе, обрисовывая контур девичьей груди красивой формы и съежившиеся от холода соски.

Мия вспыхнула и скрестила руки, пытаясь закрыться. Ей всегда казалось, что выражение «лапать взглядом» — просто поэтическое преувеличение. Но сейчас новый директор именно что лапал ее без единого прикосновения, только взглядом.

— Мия Сайто — наша лучшая ученица, — представила ее госпожа Оикава.

— Лучшая, — господин Такухати скептически приподнял бровь, — надо проверить.

Он еще раз взглянул на Мию, задержав взгляд на двух одинаковых браслетах на запястьях — широких бронзовых полосах с клеймом школы, и велел:

— Чуть позже, в моем кабинете.

В одежде Мия почувствовала себя увереннее. Она выбрала самое простое кимоно из темно-синего шелка, без вышивки. Убрала волосы в намеренно скромную прическу сакко — тугой узел на затылке, как носят замужние дамы, и даже не стала украшать волосы цветами.

Но на душе все равно было неспокойно. Мия вспоминала высокомерный и жадный взгляд нового директора и боялась, что все ухищрения окажутся напрасны.

Она опустилась на колени у тонкой перегородки, затянутой расписной рисовой бумагой, звякнула в маленький колокольчик, дождалась отрывистого «входи» и отодвинула дверь.

Комната, которую Акио Такухати назвал своим кабинетом, еще недавно принадлежала госпоже Итико. Мия бывала здесь, как и все ученицы школы, — получая советы и наставления в искусстве доставлять наслаждение мужчине.

Школами гейш исконно заведуют женщины. Опытные гейши, сами в свое время прошедшие этот путь от неумелой девочки, купленной за копейки у родителей, до распустившегося чудного цветка, услаждающего своим видом и ароматом мужские вечера.

Но на прошлой неделе «Медовый лотос» постигли сразу две утраты. Погиб маг, создававший обучающие иллюзии, а его супруга — госпожа Итико серьезно заболела и слегла. И никто не объяснил ученицам, почему новым директором прислали господина Такухати.

— Закрой дверь.

Акио Такухати успел снять верхнее кимоно и сейчас сидел в одних хакама и тонкой полотняной рубашке, даже не завязанной. Против воли Мия уставилась на его обнаженную грудь. Четко прорисованные мышцы притягивали взгляд, как и мощные, покрытые короткими черными волосами руки с широкими запястьями.

В этой комнате еще ощущался дух прежней хозяйки — еле заметный аромат лаванды от вышитых подушечек, статуя кошки с поднятой лапкой в углу, изящная чернильница на низеньком столике. Но новый директор, резкий, полный опасной силы, уже заполнил это пространство целиком. Он словно выпил одним присутствием весь воздух. Мие казалось, что она может ощущать его присутствие даже кожей.