АНВЕР БИКЧЕНТАЕВ

ОРЁЛ УМИРАЕТ НА ЛЕТУ

ПОВЕСТЬ

БАШКИРСКОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

УФА — 1966

Лет пятнадцать назад на книжных прилавках появилась повесть башкирского писателя Анвера Бикчентаева «Право на бессмертие», посвященная жизни и подвигу Александра Матросова.

Ее автор - участник Великой Отечественной войны, он воевал там же, на северо-западе. А после окончания войны побывал в Чернушках, у знаменитого дзота и легендарной могилы. Он встречал рассвет в Ломоватом бору, как и Саша перед боем. Писатель исследовал поле боя. Он ползал по нему, стараясь, как и Саша, преодолеть снежную поляну, отделяющую сосновый бор от дзота... И жизнь от смерти.

За эти годы автор повстречал немало людей, близко знавших Сашу по трудовой колонии, по фронту. Естественно, хорошо познакомился с жизнью Уфимской детской колонии.

Анвер Бикчентаев — не единственный писатель, который заинтересовался Александром Матросовым. Каждый автор по-своему открыт и по-своему трактовал образ героя.

«Орел умирает на лету» (переработанное издание повести «Право на бессмертие») утверждает ясную и четкую мысль — героем может быть каждый. Солдатский подвиг по плечу любому.

Эта книга адресована юным читателям. Она рассказывает о героическом подвиге Александра Матросова, поэтому, естественно, не ставит перед собою разрешение обширного круга других проблем, таких, например, как описание опыта наступления пехотной части на укрепленный район противника или передача опыта воспитательной работы нынешней Уфимской колонии... Это - задача других произведений.

Анвер Бикчентаев является автором романов: «Лебеди остаются на Урале», «Я не сулю тебе рая», повестей: «Большой оркестр», «Дочь посла», «Адъютанты не умирают», «Путешественник поневоле», «Сколько лет тебе, комиссар?» и др.

Талою весною, особенно вслед за вешними водами, человек делается неузнаваемым, чуть-чуть ошалелым, что ли... Апрельские сумерки или майские зори заставляют его произносить самые суматошные слова и совершать самые невероятные поступки.

В одну из таких странных ночей на прибрежном песке, почти у самой воды, встретились трое мужчин. Двое лежали на брюхе, устремив глаза на противоположный берег, почти невидимый, один сидел, чуть откинувшись назад. Он, по-видимому, в этой компании имел веское право возвышаться над остальными и подставлять лицо звездам, перемигивающимся между собою.

— Через часок начнет светать, Атаман,— буркнул один из растянувшихся на песке.

Атаман поглядел на восток. Молча поднялся и закурил.

— Если дело выгорит, а оно должно выгореть, то каждый возьмет себе тысяч по пять, — хохотнул он и довольно потер руки. — Пять тысяч за полчаса! Шикарные проценты! А?!

Потом он стал ходить взад-вперед, заложив руки за спину, точно какой-нибудь заведующий базой.

— Нынче пошухарим на третьем складе так, что весь город ахнет...

— Ну, перекур кончился. Айда, коллеги!

Вдруг его заинтересовала лодка. Не то по обычной своей воровской привычке, не то по какой-то интуиции он подошел к лодке и внезапно приподнял ее. И тотчас же из его уст вырвался удивленный возглас:

— Здрасте... Ну-ка, выползай!

Сунул длинные руки под лодку и ловко схватил подростка за шиворот:

— Ты тут один или с компанией?

— Один, — произнес парнишка, неуклюже выползая на божий свет.

— Чего тут делаешь?

Подросток настороженно крутил головой, стараясь держать в поле зрения всех незнакомцев. Главное — не подпустить никого с тыла...

— А что, нельзя спать? — спросил он, поеживаясь, и тут же длиннорукий Атаман резко толкнул паренька в грудь, точно желая одним ударом сбить его с ног.

— Лодку, что ли, жалко? — спросил тот, косясь глазами на тех двух, что стали рядом с Атаманом.

— Тихо! — прикрикнул Атаман. — Ты слышал, о чем мы тут говорили?

— Я спал. А что?

— М-да, — неопределенно вздохнул тот самый, который то и дело поглядывал на часы.

Подростку это не понравилось.

Внезапно на палубе неуклюжего танкера, проходящего мимо, глухо закашлял человек, наверное вахтенный.

И тотчас же простонал глухой колокол, отсчитывая склянки.

Подросток невольно поежился, вдруг ощутив сырость прибрежного песка. В это время самая холодная земля. Вода — тоже.

Танкер прошелестел винтами, словно крыльями. Черный лебедь в утробе увозил черную нефть.

— А ежели он из зеленого сорта «стукачей»? — тихо спросил второй.

— Не может этого быть, — отозвался Атаман. — Но я обязан поговорить с ним по душам. Коли уж встретились, я не упущу возможности погутарить с добрым собеседником. А вы — за дело!

— Ты особенно не задерживайся, — напомнил тот, который каждую минуту поглядывал на часы.

Вскоре песок поглотил шум удалявшихся шагов.

Атаман порывисто дышал. Подросток все еще не очухался. Не понимал, чего же от него хотят? Лодка, по всей видимости, ничейная. Ночь — всеобщая. Берег — тоже. А что они болтали между собой, это его не касается...

— Как тебя там?

— Сашка Матрос.

— Не вовремя ты попался под ноги,— прохрипел Атаман почти печальным голосом. — Не надо было тебе нынче попадаться мне на глаза. Может ты, Матрос, и не «стукач». Но это ты доказать не сможешь. Я — тоже. Понимаешь ли, какая задача: взять я тебя с собой не могу, оставить тоже...

Они почти одновременно кинулись друг на друга.

Подросток даже не почувствовал раны, лишь увидел кровь на руке. Но когда он дотянулся до глотки Атамана, тот перестал размахивать ножом. В ближнем бою, да еще в таком, холодное оружие бесполезно.

Атаман, по-видимому, был опытным бойцом, хитрым и напористым. А Матросов мог ему противопоставить лишь силу. Сперва казалось, что верх берет Атаман.

У неопытного Саши подкосились ноги. «Одолеет!» — мелькнуло в голове, но тут он почувствовал, что Атаман начинает сдавать. Это пробудило в нем некоторую надежду. Даром он свою жизнь не отдаст!

Самое главное, не дать ему размахивать руками, взять в железные тиски. Атаман судорожно глотнул воздух и неожиданно плюхнулся наземь. Саша повернул его лицом вниз, предварительно заломив руки за спину.

— Хватит, пацан, отпусти руки.

Но даже в таком виде противник представлял еще большую опасность. Саша это отлично понимал. Вот почему он живо стянул руки Атамана