С самого рассвета дворец, только-только погрузившийся в сон после воскресного бала, встрепенулся, ошарашенный невероятной новостью. Она шепотом передавалась из уст в уста, кружила по галереям, где вощили паркет неутомимые служанки, влетала почтовым голубем в раскрытые окна секретарской, чтобы секунду спустя выпорхнуть из гостиной второго советника самого Императора. Одни утверждали, что письмо привез мальчишка-посыльный, сын истопника, который, разумеется, ни одним глазком, но все-таки слышал, как он — да-да, тот самый он — запечатывая конверт, бранился вполголоса. Другие спорили, что видели в сером предрассветном небе магическую вспышку, а ведь никто, кроме него — да-да, именно него — не был достаточно силен, чтобы пропустить вестника сквозь энергетический купол. Но как бы то ни было, все сходились в одном.

Он возвращается.

Возвращается после медового месяца.

И через несколько дней его кортеж прибудет к воротам императорского дворца.

Чудесная новость застала меня на кухне. Лорри — леди Лоррейн, младшая дочь графа Хенсли, при которой я исполняла роль компаньонки во время ее дебютного сезона — любила принимать завтрак в постели и никому, кроме меня, не доверяла приготовление утренней чашки какао. Порция порошка, щепотка корицы, долька имбиря и ровно три ложки сахара — ни больше, ни меньше — добавлялись в теплую смесь молока и сливок. Служанки вечно что-нибудь путали, а я ещё в первый месяц службы смогла подобрать идеальный рецепт и с тех пор неизменно радовала Лорри ее любимым напитком. За три недели, что мы провели на Дворцовом острове, кухарки привыкли к моему присутствию и спокойно пускали в святая святых — на императорскую кухню — позволяя изредка утащить заодно и сдобную булочку.

Но сегодня вместо привычного оживления с моим появлением воцарилась могильная тишина. Кухарки, прежде позволявшие себе поболтать с приближенной ко двору компаньонкой графской дочки, молча поджали губы в немом осуждении. Провожаемая тяжелыми взглядами, я тихо прошла к своему столику, где стояла банка какао-порошка и остальные ингредиенты. Молоко, уже подогретое, ждало на подносе рядом с завтраком леди Лоррейн. Обычно я сама смешивала его со сливками, но, кажется, в этот раз никто не горел желанием подпускать меня к огню. Будто знали…

Нет, тогда на кухне меня ждали бы уже не поварихи, а стража.

Или…

Кровь отхлынула от лица. Улучив момент, я, будто невзначай, поправила на шее атласную ленту с камнем силы, ловя взглядом слабый отблеск. Серебристый.

Свет был тусклым — все-таки маг воздуха из меня вышел так себе — но главное, ровно такой, как надо. Можно было выдохнуть.

Но отчего же тогда добрые поварихи так переменились ко мне всего за одну ночь?

Словно в ответ на мой немой вопрос, дверь кухни распахнулась настежь, впуская в душное помещение свежий воздух и младшего поваренка, прижимавшего к животу тыкву весом, наверное, в половину его самого. С верхней ступеньки лестницы видны были только тощие коленки, конопатые ладони и рыжие вихры, торчавшие над зеленым черенком.

— Слышали? — прокричал взволнованный голос из-за тыквы. — Слышали? Герцог Эдельберт Голден возвращается во дворец аккурат к новому сезону! И вы не представляете, почему он вдруг решил прервать медовый месяц и вернуться! Его жена…

— Коринн, тебе язык укоротить? — не дав поваренку закончить, оборвала его старшая кухарка. — Кончай болтать! Мастер Бестер уже заждался!

— Да я что, Кэтти, — тыквенное «тело» на тонких ножках увенчала вихрастая голова. — Я ж ничего. Я только поделиться заскочил, а ты в крик. Фу, скучная! Тут такое, тако-о-ое!

Мальчишка округлил глаза, обводя взглядом недовольных кухарок. И вдруг заметил меня.

— Ты! — поваренок взмахнул рукой так активно, что едва не выронил тыкву. — Ты ж Вестерс! Еще одна! Ты ведь все знала, не поверю, чтоб не знала! Расскажи! Ну!

Увлеченный допросом, юный сплетник не обратил внимания на тучную фигуру, выросшую за его спиной. Мясистые пальцы с силой сомкнулись на оттопыренном ухе.

— Вот ты где, негодник, — прорычал старший повар. — К разделочному столу, живо! Суп сам себя не приготовит. А вы, — он грозно оглядел замерших кухарок, — за работу. Планировать прием по случаю приезда его сиятельства — не вашего ума дело.

Коринн ушел, и выяснять подробности стало не у кого. Но главное я услышала — герцог со дня на день должен быть здесь. А значит, вместе с ним вернется ко двору и юная жена доверенного императорского советника. Леди Мэрион Голден, урожденная Вестерс.

Моя сестра-близнец.

Все внутри запело от счастья. Еще немного — и Мэр будет здесь. Моя дорогая Мэр, с которой мы почти всю жизнь были неразлучны.

Я не видела ее год — целый бесконечный год. Прошлой весной Мэрион удостоилась чести стать младшей фрейлиной самой Луноликой Императрицы, тогда как мне удачно отыскалось место компаньонки молодой графини Хенсли, чей дебют при дворе ожидался лишь в следующем сезоне. Я была безутешна. Но Мэр — моя милая Мэр — утерла мои слезы.

— Все будет хорошо, Эверли, вот увидишь, — уверенно пообещала она. — Попасть в услужение к Императрице — такой шанс выпадает раз в жизни. А потом, года не пройдет, и ты снова будешь рядом со мной.

Фрейлина Императрицы. А сейчас — подумать только — уже герцогиня. Настоящая леди. Я не попала на свадьбу — семейства Хенсли не было в числе приглашенных — но не один раз в полумраке тесной спаленки перечитывала короткие строки письма Мэрион, воображая, как сестра, должно быть, была счастлива в тот день…

Теперь меня не трогали ни косые взгляды, ни перешептывания в дворцовых коридорах. Герцог Голден, обаятельный, сильный и облеченный невероятной властью, всегда был предметом разговоров как во дворце, так и далеко за его пределами. Увлеченный охотник, любитель азартных игр, дорогой выпивки и экзотических увеселений, лорд Голден, герой затяжной войны с Герией, прославившийся как один из самых беспощадных и свирепых офицеров, сегодня слыл первым затейником Империи. Ο закрытых вечерах в его Доме Удовольствий ходили легенды одна другой непристойнее. Ему завидовали мужчины, а придворные дамы от последней горничной до старой маркизы Бенуа, которая нянчила внуков ещё при прежнем Императоре, тайно сходили по нему с ума.

Вот только в любви герцогу катастрофически не везло. Не везло вплоть дo прошлого сезона, когда он встретил Мэрион. Я была уверена — рядом с ней любой мужчина мог познать настоящее счастье.

Мурлыча под нос веселую песенку, которую в детстве пела Мэр, я легкой птичкой взлетела на третий этаж, где располагались покои высокородных дебютанток. Οтыскала нужную дверь, перехватила поднос, постучала, предвкушая, как поделюсь с Лорри радостной новостью. Но вместо Марты, прислуживавшей с утра юной графине, дверь открыла леди Норра, гувернантка леди Хенсли.