Самая жестокая тирания — та, которая выступает под сеньюзаконности и под флагом справедливости.

Шарль Монтескье

Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном.

Октавиан Август Цезарь

Скажи: «Если я заблудился, то заблуждаюсь во вред самомусебе, а если я иду прямым путем, то от того, что внушил мне мой Господь…»

Коран, Сура 35, Ангелы 49 (50)

Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла.

Второзаконие, 32:28

Автор лично побывал в местах, которые описаны в романе.

Персонажи, приведенные в этом повествовании, не всегдасовпадают с реальными лицами. Хотя некоторые и очень похожи на существующиепрототипы.

Эта история случилось еще в давние времена.

Во времена Империи, которая уже начинала распадаться.

Мужеству обреченных автор посвящает эту книгу.

Казалось, это место было проклято Богом. В зимние месяцысюда почти никто не приезжал, шоссейная дорога пролегала довольно далеко,рейсовые автобусы не ходили, а случайные машины лишь иногда отваживалисьсвернуть с основной дороги, чтобы добраться в непогоду до этого маленькогопоселка с таким смешным и немного странным именем — Умбаки.

В летние месяцы, когда беспощадное солнце выжигало всевокруг и даже чахлый кустарник, питавшийся собственным соком, сберегая стольнеобходимую для него влагу, сворачивался в круг, пытаясь выжить, сюдадобирались лишь редкие посетители, навещавшие некогда родных, близких людей,знакомых еще по прежней жизни.

Но эти случайные свидания были столь тягостны для обеихсторон, что после одного-двух визитов встречи прекращались, и поселоксуществовал сам по себе, словно отрезанный от всего мира. Во время визитовчужих обитатели поселка обычно прятались где-нибудь, стараясь не попадаться наглаза людям, и без того находящимся в состоянии страха, неуверенности ирастерянности от собственной смелости.

Иногда, примерно раз в год, сюда привозили новичков. Этобыло событием для всех, нетерпеливо ожидавших новых вестей, новых историй,новых знакомств. Особенное оживление царило в случае приезда молодых женщин,которых в поселке было лишь несколько. По несправедливой логике судьбы молодыеженщины были самыми редкими гостьями этого странного места.

Оно было странным для одних, таким обжитым для других иочень страшным для многих. Ибо это был единственный на юге страны лепрозорий, вкотором жили и умирали больные лепрой. Или иначе говоря — прокаженные, тесамые, которых Бог решил пометить, посылая на них подобную проклятую болезнь.Никто не знал, почему и как она зарождается в человеческом организме.Работавшие тут десятилетиями врачи и санитары не боялись ее, словнозаговоренные. Она не передавалась никаким путем: ни через одежду больных, ничерез общение с ними. Она не передавалась даже в результате случайныхконтактов, иногда случавшихся между больными и работавшими здесь людьми. Она непередавалась никак. Но не всем.

Из каждых десяти тысяч человек один имел восприимчивость кподобной болезни. И этот один получал весь свой земной ад в полном объеме.Никакие лекарства не помогали, любые врачи были бессильны. Больного сначалалечили: пичкали лекарствами, кололи уколами, возили к специалистам, а затем,когда проказа уже начинала свой губительный путь, уродуя конечностизаболевшего, обреченного отвозили в Умбаки. Здоровых здесь никогда не бывало.Пока оставалась хоть какая-то надежда, человек предпочитал бороться. Когда онаисчезала, он появлялся в Умбаки.

Поступавшие сюда больные словно сходили с картин Брейгеляили Босха, настолько чудовищными и отталкивающими были образы новых обитателейУмбаки. Болезнь могла поразить любую часть тела. Гниение начиналось с руки илиноги, с головы или плеча. По счастливому совпадению у женщин почти всегдаоставались нетронутыми лица, тогда как у мужчин проказа чаще всего начиналасьименно сверху.

К началу восьмидесятых в поселке насчитывалось около двухсотбольных, восемь врачей, человек тридцать сотрудников больницы, необходимых дляподдержания в ней должного порядка, состоящих из санитарок, уборщиц, электрикови водителей. В поселок почти никогда не приезжали комиссии. Даже чиновники изМинистерства здравоохранения, обязанные по долгу службы бывать здесь хотя быраз в квартал, появлялись здесь один раз в несколько лет, стараясь лишьотметиться и тут же уехать.

При этом все живущие в поселке знали, что через несколькокилометров, за поворотом, там, где проселочная дорога выходила на шоссейную игде находился небольшой источник, машина обязательно остановится. Любой приехавшийгость обязательно привозил с собой бутылку спирта, чтобы протереть руки и лицо,еще до того как выедет на дорогу, ведущую в город. Некоторые привозили дажеканистру спирта и умудрялись протирать всю машину, опасаясь стать одним издесяти тысяч, кого может коснуться эта непонятная зараза.

Но однажды в Умбаки приехал очень важный гость — секретарьрайонного комитета партии. По сложившейся традиции в райкомах партии первыесекретари были представителями коренной национальности, вторые обычно русскими,а третьи в обязательном порядке женщинами. В этом районе квота была поделенанесколько другим образом, и первые секретари всегда были русскими понациональности, занимавшими эту должность тоже в порядке лимита. Вторыесекретари были представителями коренной национальности, а третьи всегдаподбирались из лучшей половины человечества.

Первым секретарем этого райкома партии был ЯковАлександрович Тоболин. Его совсем не оскорбляло, что свою должность он занялисключительно в силу отпущенного лимита. Наоборот, он был вполне счастлив идоволен сложившимся положением. Невысокого роста, с довольно заметным брюшком,он обладал мирным и спокойным характером. Район регулярно выполнял план, какположено — на сто один процент, почти все предприятия регулярно отчитывались,доводя своими приписками среднюю цифру плана до положенной. В районе все былоспокойно и чинно. Если не считать того странного обстоятельства, что этот районбыл своеобразной криминальной зоной. В районе располагалось сразу четыреколонии, из которых две были населены особо опасными преступниками, и четыреспецкомендатуры, заключенные которых трудились на соседних каменных карьерах.

И хотя за всем этим хозяйством должны были приглядыватьвысокие чины из МВД, тем не менее наличие такого количества закрытых учрежденийна территории района было само по себе очень неприятно, а инструкторы райкомовдолжны были еще и регулярно бывать в колониях, где существовали свои партийныеи комсомольские организации, созданные из офицеров и других сотрудников.

Вторым секретарем районного комитета партии был ГусейнФархадович Малиев, бывший боксер и бывший организатор комсомольскихстуденческих отрядов. Выпускник физкультурного института, он по неведомойразнарядке попал в эту глушь на должность второго секретаря, курировавшегопромышленность, и работал здесь, явно пренебрегая своими обязанностями. Построгой номенклатурной сетке в случае смены Тоболина на его место обязательнодолжен был быть подобран функционер с русской фамилией. Зная эти правила игры,второй секретарь и придумывал всяческие способы, чтобы покинуть этотнеперспективный район и перебраться в Центр.